На Книжной полке стоит рассказ "Диагноз" Ирины Курамшиной.
И вот текст Львова:
Немолодая женщина, крупный ученый, рассказала такую историю:
«Я переходила площадь, меня толкнул какой-то пьяный, я упала на колени, поранила их, и из ран по ногам потекла кровь ручьем. Я зашла в ближайшую поликлинику и сказала сестре: «Пожалуйста, окажите мне первую помощь». Она вежливо направила меня в хирургический кабинет. В кабинете за столом сидела величественная дама: хирург и главный врач поликлиники. Я сказала:
– Я в крови. Пожалуйста, окажите мне первую помощь.
– С половины третьего! – железным голосом ответила она.
Часы показывали два.
– Но ведь у меня кровь течет, помогите мне!
И тогда она не крикнула, а спокойно сказала:
– Выйдите отсюда!
Я, конечно, вышла. Я плакала.
Вы правы, – пишет она дальше, – сравнивая травму, нанесенную криком, с ударом ножа. Но, как видите, такой удар можно нанести и без крика. Нормальным голосом».
К врачу пришел человек, чтобы он врачевал его телесную рану, а он нанес ему рану душевную.
И я подумал, как, увы, часто наносятся раны словом.
Раны от слова вызываются не только грубостью, а часто необдуманным обращением со словом.
В одной семье произошел такой случай. Дочка, школьница пятого класса, которая незадолго до того перенесла тяжелое долгое заболевание, вернулась однажды домой бледная и сказала:
– В эту школу я больше не пойду.
Ничего объяснять она не стала. Видно было только – потрясена безмерно.
– Лучше умереть, чем в эту школу.
Родители решили перевести девочку в соседнюю школу. И только спустя годы она рассказала, в чем было дело. На медицинском осмотре в присутствии подруг школьный врач сочувственно воскликнула:
– С таким сердцем жить нельзя!
Подруги засыпали девочку вопросами. Она молча оделась и молча вышла из школы. Вышла, чтобы больше никогда туда не возвращаться. Никому ничего не сказала, чтобы никого из близких не огорчать. Она верила старшим и думала, что живет последние недели.
Эту рану словом нанесли не злость, не грубость, а глупость, невежество.
Когда таких примеров из собственного опыта и опыта окружающих и размышлений по их поводу накопилось много, я выступил по радио с беседой на тему «Осторожно – слово!». Не предлагал ничего особенного и чрезвычайного, просто советовал обращаться со словом обдуманно. Применять, например, давно выработанные и общепринятые формулы вежливости и отказаться от таких оборотов, как: «Не видишь что ли?!», «Ослеп?», «Оглох?», тем "более что есть опасность действительно угодить, в человека, который плохо видит или плохо слышит. Я напоминал другие слова, приветливые, вежливые, благожелательные. И заканчивал передачу так: «Будьте осторожны со словом! Грубое – обоюдоостро и часто мстит за себя!»
На меня обрушилась лавина откликов.Большинство откликнувшихся на мое выступление соглашалось: со словом надо обращаться осторожно.
Однако нашлись люди, кого сама постановка этой проблемы привела в раздражение. Они утверждают – без грубости не обойтись и обходиться без нее не надо! Под грубостью они понимают и крайнюю ее форму – нецензурную брань. Без нее-де и соваться нечего на стройку, в цех, в поле. Да и в домашнем быту без крепкого слова немыслимо.
Крик и брань – не свидетельство силы и не доказательство. Сила – в спокойном достоинстве. Заставить себя уважать, не позволить, чтобы вам грубили, нелегко. Но опускаться до уровня хама бессмысленно. Это значит отказываться от самого себя. От собственной личности. Вежливость, как правило, синоним внутренней силы и подлинного достоинства. Спрашивать: «Зачем вежливость?» так же бессмысленно, как задавать вопросы: «Зачем культура?», «Зачем красота?».
(По С.Львову)