Сочинение 1 по тексту 3
Существует ли любовь в годы войны? Вот проблема, которую ставит в тексте В. И. Дегтев.
Повествователь рассказывает, во-первых, как обыкновенный гранатометчик и девушка-пекарь, воюя в одной воинской части, виделись во время обеда и по-своему радовались этим встречам. Роман в последнее время осознал, что Оксана скрашивала его суровую жизнь, а у той самой простые карие глаза вдруг начинали сиять «янтарным огнем». И все это потому, что две одинокие души нашли друг друга. Во-вторых, повествователь приводит пример, как в самую трудную минуту для обоих, когда Роман увидел, что его возлюбленная лишилась обеих ног, он тут же сделал ей предложение. Сделал потому, что по-настояшему любил девушку, еще не знавшую о своей трагедии. Разве это не любовь?
Оба эти примера-иллюстрации , дополняя другу друга, доказывают, что и на войне любовь имеет место быть!
Позицию автора определить не сложно: даже в такое тяжелое время любовь была и выполняла особую роль, соединяя одинокие сердца, позволяя им вместе переживать тяготы войны.
Я согласен с мнением писателя. Любовь, существуя как в мирное, так и в военное время, решает одну важную роль: она позволяет одиноким людям обрести счастье, несмотря ни на боль, ни на трагедии.
Таким образом, на войне любовь идет рядом с несчастьями и горем.
Егор

Сочинение 2 по тексту 3

Существует ли любовь с первого взгляда - вот проблема, которую ставит В. Дёгтев.
В тексте повествуется о гранатометчике Романе и хлебопеке полевой пекарни Оксане. Они “не обмолвились ни единым словом” друг с другом, но чувствовали, что в их душах зарождается любовь. И все потому, что жизнь Романа в последнее время «стала скрашиваться присутствием Оксаны» в их полку, а у той при виде Романа глаза становились золотистыми, «с янтарным оттенком». Однажды в госпитале, увидев, что Оксана осталась без ног по самые колена, парень испытал потрясение: его тут же бросило в жар. Но он не испугался, а наоборот, предложил безногой девушке, еще не знающей о своем несчастье, выйти за него замуж. Что это? Любовь с первого взгляда или милосердие в душе солдата, сказать трудно.
Оба примера-иллюстрации, дополняя друг друга, показывают, что любовь с первого взгляда существует. Именно она, по-настоящему искренняя и бескорыстная, рождает в душах любящих людей милосердие. В этом, думаю, и заключается позиция автора.
Я разделяю точку зрения В. Дёгтева. Настоящая любовь, действительно, существует. И она настолько крепка, что толкает людей порой на безрассудные, но сверхмилосердные поступки.
Таким образом, любовь с первого взгляда бывает настолько непредсказуемой, что порождает самые гуманные действия у влюбленных.
Милана

P/S. Сочинения 1 и 2 написаны в 2020 году, поэтому смысловая связь не проанализирована.

Сочинение 3 по тексту 3

От чего зависит выбор человека в тяжелой жизненной ситуации? Вот проблема, которую ставит в тексте В. Дёгтев.
Рассуждая над этим вопросом, автор использует прием сопоставления. Он повествует о двух героях, которые в сложной жизненной ситуации выбрали опасный военный путь. Сначала Дегтев говорит о молодом гранатометчике, у которого в прошлом было много жизненных неприятностей и который сбежал на «непонятную необъявленную войну», став «настоящим псом войны». Став от «нужды, беспросветности и тоски» тихой мирной жизни. В подобной ситуации оказалась и девушка Оксана, которая тоже попадала на войну, поступив « в армию хлебопеком». И все оттого, что она нуждалась в деньгах: ведь у нее в Армавире осталась «старушка-мать, которую не на что было лечить». Именно выбор толкнет этих людей в объятия друг друга, потому что несчастная Оксана потеряет на войне обе ноги, а Роман взвалит ответственность за двоих на себя.
Прием сопоставления, лежащий в основе примеров-иллюстраций, позволяет четко ответить на поставленный вопрос: выбор человека в тяжелой ситуации зависит от трудностей, которые возникают в его жизни.
Определить позицию автора несложно: когда у людей появляются проблемы, которые заставляют их встать перед выбором, то решение зависит от твердости характера и от жизненных ценностей героев.
Я полностью согласна с точкой зрения В. Дёгтева. Действительно, мы сами определяем свою судьбу, сами избираем жизненный путь, на который влияет беспросветность мирной жизни и тяжесть военного времени.
Таким образом, выбор личности в тяжелой ситуации предопределяют как внешние обстоятельства жизни человека, так и его жизненные цели и военная судьба.
Полина

Текст 3

Он был с Дона, она – с Кубани.

Он служил гранатометчиком, она – в полевой пекарне.

У него в прошлом было много чего разного, в основном неприятного, что сейчас, на войне, казалось несущественным: работа, жена, семейные дрязги.

У нее где-то в Армавире, говорили ребята, осталась старушка-мать, которую не на что было лечить, потому и поступила она в армию хлебопеком. Восемьсот рублей в день "боевых" – где их, такие деньги, в России заработаешь?

Они не обмолвились ни единым словом друг с другом – она нарезала хлеб, он подходил к раздаче в очереди таких же, как сам, грязных, пропотевших солдат, и молодых безусых "срочников", и угрюмых в основном "контрактников", у которых у каждого была в жизни какая-нибудь трагедия (от хорошей жизни на войну не вербуются), подходил, молча брал свою пайку, любил он с поджаристой корочкой, даже чтобы чуть-чуть хлеб был подгорелый, и она в последнее время стала оставлять ему именно такой.

Она молча клала в его огрубелую ладонь пышущий жаром пышный пахучий хлеб, пальцы их соприкасались, они вскидывали друг на друга глаза – у него они были серые, стального, немного зеленоватого цвета, у нее – карие, выпуклые, как у породистой преданной собаки; в последнее время глаза у нее сделались отчего-то золотистые и с янтарным оттенком. Вот и все было их общение.

Он знал, что зовут ее Оксана, редкое по нынешним временам имя. Она, конечно же, имени его не знала. Да и зачем ей, молодой и красивой, имя какого-то гранатометчика в потертом бушлате и с проседью, "дикого гуся", "пса войны", сбежавшего на эту непонятную необъявленную войну от нужды, беспросветности и тоски.

Нет, кажется, раза два он сказал ей: "Спасибо!", а она ответила: "Пожалуйста!" Вот теперь уж точно – все!

Да, несколько последних лет он не жил – существовал. В тоске и беспросветности. Он не верил больше женщинам. Казалось, все они сделались шлюхами, падкими на деньги, тряпки и удовольствия. Телевизор с рекламой прокладок, безопасного секса, Багам, Канар и французского парфюма сгубил русскую бабу. Вместо того чтобы мечтать о детях, они теперь мечтают о колготках от Версачи. И с некоторого времени он стал рассуждать совсем как эти "звери", с которыми приходилось сейчас воевать: русские женщины продажные, живут даже с неграми ("лишь бы человек был хороший"), и потому нет у нас будущего и весь народ обречен на вымирание.

Он был согласен с этим, как это ни прискорбно. В прошлом служил он в милиции участковым и насмотрелся такого, что даже не рисковал никому рассказывать – не поверят. Он любил свою жену-пианистку, она же считала его неровней себе, не парой, а потому спуталась с каким-то плюгавым настройщиком роялей и постоянными вздорными заявлениями в УВД сначала вынудила начальство отобрать у него, заядлого с 16 лет охотника, ружье, которым он будто бы ей угрожал, затем лишить его табельного оружия, а потом и уволить из "органов". Квартиру, которую он заработал, разделила, но ключи не отдавала, жила в ней одна. Он помыкался, помыкался, то у родителей, то где придется, и пришлось соглашаться на то, что она ему предложила (и то спасибо соседям, засовестили ее), и досталась ему после разъезда конура – в прямом смысле, без всяких кавычек. Ах, как тоскливо и горестно бывало ему в той конуре, особенно вечерами! Одно оставалось – выйти, взять бутылку. Пока деньги были…

А тут началась война. И ноги как-то сами собой принесли его к казачьему атаману, а потом в военкомат, и взяли его на войну, и направили в отдельный казачий полк по армейской специальности и с армейским званием -гранатометчиком и младшим сержантом.

Так и служил он уже второй год, бывший старший лейтенант милиции, младшим сержантом. За это время он сделался настоящим "псом войны". Уже не являлись ему во сне убитые им "звери", уже не дрожали в бою руки. Недавно пришлось пристрелить своего – уж очень парень был труслив, чуть что -сразу же у него паника, в бою своим несдержанным поведением чуть всех не угробил, пришлось под шумок щелкнуть его в затылок. А то еще на днях приезжал в полк известный своими мерзкими интервью с так называемыми "полевыми командирами" один московский журналюга – этого педика просто подставили под пули те, кого он воспевал, после чего некоторые сослуживцы, даже офицеры, подходили к нему и молча жали руку. Что ж, на то она и война.

Вот такая теперь была у него жизнь.

Но в последнее время суровая его жизнь стала скрашиваться присутствием Оксаны в их полевой походной пекарне.

Оксана как-то выступала на День Победы перед солдатами. Среди прочей самодеятельности она плясала чечетку, или, как называют специалисты, степ. Когда-то в прошлом она занималась в танцевальном кружке при Доме пионеров и в тот день, в святой для всякого русского День Победы, решила, видать, тряхнуть стариной. На ней были блестящие хромом сапожки, которые полковые умельцы подбили так, что они и звенели медными подковками, и скрипели вложенной между стелек берестой.

Ее стройные, немного полноватые в икрах ножки так и мелькали, так и носились по дощатой сцене – стоял топот, стук, скрип, а солдаты сидели кто на чем, некоторые – раскрыв от восхищения рот, сидели и смотрели на это чудо, и не один, верно, плоховато спал в ту ночь.

Да, она была настоящая королева их полка. Многие вздыхали, некоторые даже пытались чего-то там предпринимать, да только без толку. Как истинная казачка, она знала себе цену, строго держала себя. Поэтому он даже и не пытался…

И вот сейчас ее внесли на носилках двое дюжих измазанных глиной десантников. Внесли в подвал-бомбоубежище, где когда-то выращивали шампиньоны (ими до сих пор еще тут кисловато пахло), а теперь оборудован был полевой госпиталь и где он получал индивидуальные аптечки на весь взвод.

Она была по самый подбородок укрыта окровавленным то ли пледом, то ли ковром, то ли одеялом. Среди раненых и медобслуги пополз шумок: "звери" обстреляли хлебовозку, где, случалось, и сами получали дармовой хлеб.
Ее положили возле печки-буржуйки, в которой гудело замурованное пламя и наносило тополевым горьковатым дымком, который будил в памяти осенние субботники и запах сжигавшейся листвы.

Глаза ее горели каким-то странным, лихорадочным, янтарным огнем. В них прямо-таки плескался непонятный и потому страшный пожар. Он подошел к ней. Она угадала его и улыбнулась.

– А-а, Роман! Здравствуй!

Он удивился: откуда знает его имя? Ведь они не знакомились. Они даже ни разу не поговорили. "Спасибо". – "Пожалуйста" – вот и все! Она пекла хлеб для всего полка. Он был одним из трех тысяч солдат. Все солдаты на одно лицо. Но на душе сделалось так тепло и так легко, хоть пой, хоть скачи козленком.

– Видишь, как меня? – продолжала говорить она. – Ну ничего, это ведь не страшно. И не надолго. Мы еще потанцуем. Ведь правда, Рома?

– Конечно, конечно. Ты только не говори много. Береги силы. Потом мы с тобой наговоримся. И натанцуемся. Ты еще покажешь класс – в своих скрипучих сапожках-то…

– Сапог, сапог! – Она схватила его за руку, притянула к себе, приложила ладонь к своей щеке – щека горела огнем! – зашептала свистящим полушепотом, с перехватом дыхания: – Слушай, будь другом… Я стеснялась этих ребят-санитаров, чужие люди, а тебя попрошу, будь другом, сними с меня левый сапог – жмет, вражина, мочи нету! Или разрежь его, что ли, а?

Он кивнул и приподнял край задубевшего от крови одеяла.

Ног у нее не было по самые колена.

Его бросило в жар. Он еле сдержался, чтоб не отшатнуться. Стоящая у бетонного столба молоденькая медсестра, помогавшая размещать раненых, чуть слышно вскрикнула, увидев это, и заткнула рот воротом халата, испачканного кровью, грязью, зеленкой.

Он медленно опустил край одеяла (или ковра?), поправил его и приблизился к ее лицу. В глазах Оксаны, оглушенных промедолом, прочитал облегчение, будто сапог и в самом деле перестал мучить.

В подвале сразу же отчего-то сделалось тихо. Так тихо, что слышен стал лязг и звон инструментов за ширмой, где готовили стол для операции.

– Знаешь что, Оксана дорогая? – сказал он хрипловато, но твердо. – А выходи-ка ты за меня замуж, – докончил он и словно груз сбросил.

Она широко распахнула глаза. В них были слезы.

– Что? Замуж? – Сейчас в глазах уже плескалась радость. Да, радость! Радость золотая, неподдельная. – Я знала, что ты рано или поздно заговоришь со мной. Я знала… Но замуж?! – И тут же промелькнуло недоверие в ее тоне, даже настороженность появилась в интонации. – Но почему именно сегодня, именно сейчас?

– Боюсь, что завтра… я не осмелюсь. Так что сейчас решай.

Она коснулась его темной загорелой руки. Закрыла янтарные свои прекрасные от счастья глаза и прошептала:

– Какой ты… Ведь правда, все у нас с тобой будет хорошо? Меня сейчас перевяжут, и мы с тобой еще станцуем на нашей свадьбе… Ах, как я счастлива, Ромка!
У бетонного столба стояла молоденькая медсестра и беззвучно плакала.
В подвале висела звонкая, чистая, прямо-таки стерильная тишина, запах грибов куда-то пропал, и лишь горьковато припахивало от печки тополевыми поленьями…
В.Дегтев

Сочинение 1 по тексту 2

Просто ли обвинить невиновных людей в воровстве – вот проблема, которую В. А. Солоухин ставит в своем тексте.
Рассуждая над этим вопросом, рассказчик, во-первых, повествует о случае с ножом, когда он, потеряв подарок, «сразу решил, что ножичек украли». Решил оттого, что все в классе завидовали его «сокровищу», потому-то и с легкостью обвинил одноклассников в краже. Но, во-вторых, когда учитель бесцеремонно проверял и «обшаривал» его друзей, мальчик вдруг испытал чувство стыда за то, что «невольно затеял всю эту заварушку». Испытал потому, что понял, как несложно обвинить товарищей в краже или другом дурном поступке.
Позицию автора определить не сложно: В.А.Солоухин считает, что обвинять окружающих людей в воровстве, не разобравшись во всем, довольно легко.
Я разделяю позицию прозаика, так как считаю, что «тот, кто хочет обвинять, не вправе торопиться», потому что своим подозрением он может нанести непоправимую травму товарищам.
Таким образом, осудить невиновных людей очень просто, поэтому прежде, чем вынести свой «приговор», необходимо твердо убедиться в вине человека.
Алина

Сочинение 2 по тексту 2

Имеет ли право учитель оскорблять учеников, дотошно обыскивать их -
вот проблема, которую ставит В. А. Солоухин.
Герой повествует о своей поспешности, в результате которой пострадали все ребята класса. Рассказав учителю о пропаже ножичка, мальчик даже не ожидал, что педагог станет копаться «в вещичках ребятишек». И все потому, что Федор Петрович чувствовал свою безнаказанность в данной ситуации. Мало того, учитель учеников «заставлял разуваться, развертывать портянки, снимать чулки». И все ради того, чтобы «уличить в воровстве» своих воспитанников.
Оба примера-иллюстрации, дополняя друг друга, показывают, что учитель не имеет права оскорблять учеников, обыскивая их, потому что тем самым он нарушает все правовые и этические нормы. В этом, думаю, и состоит позиция автора.
Я разделяю точку зрения В. А. Солоухина. Действительно, педагог поступил некорректно в данной ситуации. Он должен был в полной мере соблюдать требования профессиональной этики, уважая обучающихся. Каждое его действие, на мой взгляд, - это унижение чувства собственного достоинства детей.
Таким образом, учитель не имеет никаких прав на такой унизительный обыск учащихся.
Милана

P/S. Сочинения 1 и 2 написаны в 2020 году, поэтому смысловая связь не проанализирована.


Сочинение 3 по тексту 2 (2021 год)
Что труднее: сказать правду или жить во лжи? Вот проблема, которую ставит в тексте В. А. Солоухин.
Раскрывая ее, автор рассматривает проблему с двух сторон, рассказывая о случае, который произошел с героем текста. Неприятность случилась на уроке, когда рассказчик обнаружил потерю драгоценного перочинного ножика. Учитель устроил проверку всех учеников. Процедура была довольно унизительной: Федор Петрович проверял карманы, заставлял разуваться, снимать чулки…Покрасневшие лица товарищей героя опускались ниже под взглядом учителя. И вдруг рассказчик обнаружил в портфеле нож! В это мгновение ему «хотелось провалиться сквозь землю». Все его желание найти воришку мгновенно исчезло, а появилась жажда справедливости. Вот он, нравственный контраст! Автор делает акцент на том, что мальчишка мог бы промолчать! Но опасался, что «так и останется впечатление, что в классе учится воришка». Именно это заставило героя выйти к доске… Поступок был не из легких! Но честь класса была для него дороже. Ради нее он вытерпел и грубые слова учителя, и осуждающие взгляды ребят. Рассказчик мог бы сразу уйти домой, но он вытерпел весь позор: он упрямо стоял у дверей класса, пока не вышли все ученики и учитель. Мальчик вытерпел все: и унижение, и оскорбления...
Антитеза, лежащая в основе двух примеров- иллюстраций, играет решающую роль в раскрытии поставленной автором проблемы: сказать правду, конечно , трудно, но жить во лжи совершенно невозможно.
Позицию В.А.Солоухина определить несложно: покаяться в совершенном поступке тяжело, страшно, но жить с сознанием вины невыносимо.
Я разделяю точку зрения автора. Конечно, человек должен быть ответственен за свои действия! Вспоминаю произведение В.Железникова «Чучело», когда одноклассники объявили бойкот Лене Бессольцевой якобы за предательство. Но потом, когда стал известен истинный виновник, дети пожалели об ошибке. Раскаявшись, они написали на доске, что просят у нее, Лены, прощения. Пусть так, но ребята признали свою вину!
Таким образом, признаться в своей грехе очень нелегко, но всегда необходимо найти мужество исправить ситуацию, так как раскаяние помогает понять и переосмыслить собственные ошибки.
Диана

Текст 2

Из Москвы мне привезли небольшой перочинный ножичек с костяной ручкой и двумя зеркальными лезвиями. Одно лезвие побольше, другое - поменьше. На каждом - ямочка, чтобы зацеплять ногтем, когда нужно открыть. Пружины новые, крепкие - попыхтишь, прежде чем откроешь лезвие. Зато обратно только немного наклонишь, так и летит лезвие само, даже еще и щелкает на зависть всем мальчишкам. Отец наточил оба лезвия на камне, и ножик превратился в бесценное сокровище. Например, нужно срезать ореховую палку. Нагнешь лозу, найдешь то место, где самый изгиб, приставишь к этому месту ножичек - и вот уже облегченно раздалась древесина, а лоза висит почти что на кожице. Может быть, не все мне поверят, но палку толщиной с большой палец я перерезал своим ножичком с одного раза, если, конечно, взять поотложе, чтобы наискосок.

Чтобы вырезать свисток, напротив, нужна тонкая работа. И тут особенно важна острота. Тупым ножом изомнешь всю кожицу, измочалишь, дырочка получится некрасивая, мохнатая по краям. Какой уж тут свист, одно шипение! Из-под моего ножичка выходили чистенькие, аккуратные свистки.

С 1 сентября открылось еще одно преимущество моего ножа. Даже сам учитель Федор Петрович брал у меня ножик, чтобы зачинить карандаш. Неприятность как раз и произошла на уроке, при Федоре Петровиче. Мы с Юркой решили вырезать на парте что-нибудь вроде буквы "В" или буквы "Ю" (теперь, во втором классе, мы уже знали все буквы), и я полез в сумку, чтобы достать ножичек.

Рука, не встретив ножичка в привычном месте, судорожно мыкнулась по дну сумки, заметалась там среди книжек и тетрадей, а под ложечкой неприятно засосало, и ощущение непоправимости свершившегося холодком скользнуло вдоль спины. Забыв про урок и про учителя, я начал выворачивать карманы, шарить в глубине парты, полез в Юркино отделение, но тут Федор Петрович обратил внимание на мою возню и мгновенно навис надо мной во всем своем справедливом учительском гневе.

- Что случилось, почему ты под партой? (Значит, уж сполз я под парту в рвении поисков.) Встань как следует, я говорю!

Наверно, я встал и растерялся, и, наверно, вид мой был достаточно жалок, потому что учитель смягчился.

- Что случилось, можешь ты мне сказать?

- Ножичек у меня украли... который из Москвы...

Почему я сразу решил, что ножичек украли, а не я сам его потерял, неизвестно. Но для меня-то сомнений не было: конечно, кто-нибудь украл все ведь завидовали моему ножу.

- Может, ты забыл его дома? Вспомни, подумай хорошенько.

- Нечего мне думать. На первом уроке он у меня был, мы с Юркой карандаши чинили... А теперь нету...

- Юрий, встань! Правда ли, чинили карандаши на первом уроке?

Юрка покраснел, как вареный рак. Ему-то наверняка не нравилась эта история, потому что сразу все могли подумать на него, раз он сидит со мной рядом на одной парте. Про карандаши он честно сознался:

- Чинили.

- Ну хорошо, - угрожающе произнес Федор Петрович, возвращаясь к своему столу и оглядывая класс злыми глазами. - Кто взял нож, подними руку.

Ни одна рука не поднялась. Покрасневшие лица моих товарищей по классу опускались ниже под взглядом учителя.

- Ну хорошо! - Учитель достал список. - Барсукова, встать! Ты взяла нож?

- Я не брала.

- Садись. Воронин, встать! Ты взял нож?

- Я не брал.

Один за другим вставали мои товарищи по классу, которых теперь учитель (а значит, вроде б и я с ним заодно) хотел уличить в воровстве. Они вставали в простеньких деревенских платьишках и рубашонках, растерянные, пристыженные: их ручонки, не привыкшие к обращению с чернилами, были все в фиолетовых пятнах. Каждый из них краснел, когда вставал на окрик учителя, каждый из них отвечал одно и то же: "Я не брал..."

- Ну хорошо, - в последний раз произнес Федор Петрович. - Сейчас мы узнаем, кто из вас не только вор, но еще и трус и лгун. Выйти всем из-за парт, встать около доски!

Всех ребятишек, кроме меня, учитель выстроил в линейку около классной доски, и в том, что я остался один сидеть за партой, почудилась мне некая отверженность, некая грань, отделившая меня ото всех, грань, которую перейти мне потом, может быть, будет не так просто.

Первым делом Федор Петрович стал проверять сумки, портфелишки и парты учеников. Он копался в вещичках ребятишек с пристрастием; и мне уж в этот момент (не предвидя еще всего, что случится потом) было стыдно за то, что я невольно затеял всю эту заварушку.

Прозвенел звонок на перемену, потом снова на урок, потом снова, но теперь не на перемену, а идти домой, - поиски ножа продолжались. Мальчишки из других классов заглядывали в дверь, глазели в окна: почему мы не выходим после звонка и что у нас происходит? Нашему классу было не до мальчишек.

Тщательно обыскав все сумки и парты, Федор Петрович принялся за учеников. Проверив карманы, обшарив пиджачки снизу (не спрятал ли за подкладку?), он заставил разуваться, развертывать портянки, снимать чулки и, только вполне убедившись, что у этого человека ножа нет, отправлял его в другой конец класса, чтобы ему не мог передать пропавшее кто-нибудь из тех, кого еще не обыскивали.

Постепенно ребят около доски становилось все меньше, в другом конце класса все больше, а ножичка нет как нет!

И вот что произошло, когда учителю осталось обыскать трех человек. Я стал укладывать в сумку тетради и книжки, как вдруг мне на колени из тетрадки выскользнул злополучный ножичек. Теперь я уж не могу восстановить всего разнообразия чувств, нахлынувших на меня в одно мгновение. Ручаться можно только за одно - это не была радость от того, что пропажа нашлась, что мой любимый ножичек с костяной ручкой и зеркальными лезвиями опять у меня в руках. Напротив, я скорее обрадовался бы, если бы он провалился сквозь землю, да, признаться, и самому мне в то мгновение хотелось провалиться сквозь землю.

Между тем обыск продолжался, и мне, прожившему на земле восемь лет, предстояло решить одну из самых трудных человеческих психологических задач.

Если я сейчас не признаюсь, что ножик нашелся, все для меня будет просто. Ну, не нашли - не нашли. Может, его кто-нибудь успел спрятать в щель, за обои, в какую-нибудь дырочку в полу. Хватает щелей в нашей старой школе. Но значит, так и останется впечатление, что в нашем классе учится воришка. Может быть, каждый будет думать на своего товарища, на соседа по парте.
Если же я сейчас признаюсь... О, подумать об этом было ужасно!.. Значит, из-за меня понапрасну затеялась вся эта история, из-за меня каждого из этих мальчишек и девчонок унизительно обыскивали, подозревали в воровстве. Из-за меня их оскорбили, обидели, ранили. Из-за меня, в конце концов, сорвали уроки... Может быть, им все-таки легче думать, что их обыскивали не зря, что унизили не понапрасну?

Наверно, не так я все это для себя сознавал в то время. Но помню, что провалиться сквозь землю казалось мне самым легким, самым желанным из того, что предстояло пережить в ближайшие минуты.

Встать и произнести громко: "Ножичек нашелся" - я был не в силах. Язык отказался подчиниться моему сознанию, или, может, сознание недостаточно четко и ясно приказывало языку. Потом мне рассказали, что я, как лунатик, вышел из-за парты и побрел к учительскому столу, вытянув руку вперед: на ладони вытянутой руки лежал ножичек.

- Растяпа! - закричал учитель (это было его любимое словечко, когда он сердился). - Что ты наделал!.. Вон из класса!.. Вон!

Потом я стоял около дверей школы. Мимо меня по одному выходили ученики. Почти каждый из них, проходя, задерживался на секунду и протяжно бросал:

- Эх, ты!..

Не знаю почему, я не бежал домой, в дальний угол сада, где можно было бы в высокой траве отлежаться, отплакаться вдалеке от людей, где утихла бы боль горького столкновения неопытного мальчишечьего сердца с жизнью, только еще начинающейся.

Я упрямо стоял около дверей, пока мимо меня не прошел весь класс. Последним выходил Федор Петрович.

- Растяпа! - произнес он снова злым шепотом. - Ножичек у него украли... Эх, ты!..
В.А.Солоухин

Сочинение 1 по тексту 4.
Готовность отдать свою жизнь за чужую.
Готовность отдать свою жизнь за чужую – вот проблема, которую ставит в тексте С.В.Сахаров.
Рассуждая над этим вопросом, автор рассказывает о капитане маленького пароходика «Доротея». По собственному решению Минаев решил «прокладывать путь» кораблю «Восток», чтобы тот не попал на немецкие мины. Прокладывать потому, что понимал: на корабле находятся тысячи раненых, и он обязан был не допустить взрыва «Востока». Капитан знал, что идёт на смерть, и прямо сказал об этом команде: «Если на пути нам попадётся мина, нам конец». Он попросил выйти из строя тех моряков, кто готов отдать жизнь за безопасность людей: «одиннадцать шагнули вперёд, трое остались на месте». Одиннадцать шагнули потому, что поняли: если не они, то раненые и все, кто находятся на борту корабля «Восток», погибнут.
Два примера – иллюстрации, приведённые мною, показывают отвагу капитана и моряков «Доротеи», их готовность отдать свою жизнь за чужую.
Позицию автора определить не сложно: готовность отдать свою жизнь за чужую была свойственна многим советским воинам в годы войны.
Я согласен с мнением писателя и тоже считаю, что, желание человека защитить другого, жертвуя собой, является высшей формой подвига.
Таким образом, в годы Великой Отечественной войны большинство солдат и офицеров были готовы пожертвовать собой, ради спасения раненых, детей, женщин.
Сева
Сочинение 2 по тексту 4.

Как проявляется мужество людей на войне? Вот проблема, которую ставит в тексте С. В. Сахаров.
Рассуждая над этим вопросом, автор использует прием детализации. Он повествует о капитане Минаеве, который всю жизнь плавал на «старом маленьком пароходике со смешным названием «Доротея». Во время войны, среди рвущихся мин и снарядов, этот кораблик доставлял провизию в осажденный город Ленинград. С помощью этих деталей Сахаров позволяет читателю понять: мужество команды «Доротеи» состоит в том, что даже перед страхом смерти она стремилась помочь блокадникам выжить. Затем писатель повествует о героическом подвиге капитана Минаева и его команды, принявшей решение спасти большой корабль, заполненный ранеными. Трюмы «Доротеи», вставшей впереди «Востока», загрузили железными болванками, рельсами, колёсами, ящиками с гвоздями. Идея капитана была реализована: на одной из мин «Доротея» взорвалась и «провалилась под воду». Взорвалась ради того, чтобы судно с тысячью раненых добралось до Ленинграда. Вот оно, мужество бесстрашных моряков!
Так, приведя несколько деталей, которые легли в основу примеров-иллюстраций, писатель глубоко и разносторонне раскрывает поднятую проблему: героизм на войне выражается в мужественных поступках людей.
Определить позицию С. В. Сахарова несложно: мужество в военное время проявляется в самом обыденном, ради которого смелые люди отдают свои жизни, спасая тысячи других.
Я полностью согласна с точкой зрения автора. Смелость на войне не «рядится» в парадные одежды, она не стремится демонстрировать свою отвагу, а просто, прикрывая корабль с сотнями раненых, подставляет свое суденышко под мины.
Таким образом, в военные годы мужество проявляется в умении преодолеть свой страх ради спасения жизней других людей.
Полина

Сочинение 3 по тексту 4.

В чем проявляется героизм на войне - вот вопрос, который ставит в тексте С.В.Сахаров.
Автор повествует о подвиге морского судна "Доротея" и его команде, которые приняли решение идти в Ленинград впереди огромного корабля «Восток», заполненного ранеными. И все потому, что маленький пароходик должен был прокладывать путь большому кораблю между минами, а если бы та «пришлась как раз на пути судна», то погибнуть. Это ли не героизм?
Следствием такого решения капитана и большей части экипажа явилась героическая гибель «Доротеи» и спасение «Востока» с тысячью раненых солдат на борту. После взрыва мины «Доротея» « провалилась под воду». «Восток» прошел мимо места гибели корабля-спасителя, а «белые фигурки раненых», словно в почетном карауле, молча « стояли вдоль борта», отдавая последние почести погибшим морякам.
Примеры из текста, связанные причинно-следственными отношениями, позволяют автору, а вместе с ним и читателю, понять, как выглядит акт героического милосердия на войне.
Позицию С.В.Сахарова определить несложно: героизм незаметных в мирное время людей проявился на войне в том, что они пожертвовали своими жизнями ради других людей.
Я согласен с автором: альтруизм на войне был событием нередким. И все потому, что многие в ту пору думали в первую очередь не о себе, а о других.
Таким образом, героизм в годы войны проявлялся в самопожертвовании и бесстрашии.
Джамбулат


Текст 4
Капитан Минаев был угрюмый старик.

Другим капитанам везло. Они служили на сверкающих краской и медью паровых гигантах, командовали дизель-электроходами, пересекали ледяные просторы Арктики.
Минаев всю жизнь проплавал на старом маленьком пароходике со смешным названием «Доротея».
Пароходик ходил по заливу между Ленинградом и Кронштадтом и был кривоносый, с тонкой, как макаронина, трубой.
А теперь шла война. Это она вытащила старый пароход из залива, заставила пройти всё море и нынче гнала обратно в Ленинград.
Корабли отступали. Они шли, как усталые солдаты, цепочкой, один за другим.
Самым большим среди кораблей был «Восток». Он вёз раненых. В его каютах и трюмах одна на другой стояли зелёные больничные койки, а во весь борт — от воды до палубы — тревожно алел санитарный крест.
Самой маленькой была «Доротея». Гружённая фанерой, мукой и пробкой, она шла неподалёку от плавучего госпиталя, то и дело отставая от него.
— Эй, на пробковой фабрике! Мукомолы! — кричал с мостика капитан «Востока». — Плетётесь как черепаха. Взять на буксир?
— Обойдёмся! — бурчал обиженный Минаев и в который раз принимался ругать механика и кочегаров.
Он понимал: для парохода и для него этот рейс был последним. В Ленинграде «Доротею» ждал причал для идущих на слом кораблей, а его больница. Сердце капитана уже никуда не годилось.
«Для этой войны мы оба слишком стары! — часто думал он. — И „Доротея“, и я… Тяжело: одни мины чего стоят!»
Да, хуже всего были мины.
Фашистские самолёты забросали ими всё море. Мины лежали на дне молчаливые чёрно-зелёные снаряды.
Внутри их прятались магнитные стрелки. Стоило железной громаде парохода пройти над миной, как стрелка поворачивалась, включала ток и оглушительный взрыв раскалывал воду. Чем тяжелее был корабль или чем больше железа было в его трюмах, тем скорее взлетал он на воздух.
Маленькой, лёгкой «Доротее» мины были не особенно страшны.
«Ох, если этот наскочит!» — думал Минаев, поглядывая на огромный «Восток».
Вдоль борта плавучего госпиталя стеной стояли фигурки в белых халатах. Когда «Доротея» подходила поближе, над палубой поднимался целый лес рук. Раненые считали маленький корабль своим товарищем: ему тоже приходилось туго.
Когда корабли пришли в Таллин, «Восток» и «Доротея» стали рядом.

Капитаны встретились на причале.
— Не сердись, Минаич, — сказал капитан «Востока». — Про пробковую фабрику и мукомолов это я так — шутя. А вот машина у тебя тянет плохо. Дойдёшь ли?
— Дойду… Тебе тоже достаётся. Если будут самолёты, ты как?
— От бомб? Отверну.
— А мины?
На этот вопрос капитан «Востока» ничего не ответил. Действительно, если пароход начнёт тонуть, как спасти тысячу раненых, половина из которых не может ни ходить, ни плавать?
В глубокой задумчивости Минаев простился с ним.
А через час на «Доротее» закипела работа. Из трюмов тюками выбрасывали пробку, выгружали муку и фанеру. Вместо них грузили железные болванки, рельсы, колёса, сыпали ящиками гвозди. На палубу рядами укладывали якорные цепи.
Когда погрузка закончилась, Минаев собрал команду.
— Ночью «Доротея» пойдёт впереди «Востока», — медленно начал он. Сегодня, как никогда, у него болело сердце. — Если на пути попадётся мина, нам конец: слишком много на корабле железа. Но мина достанется нам, а не ему, — капитан ткнул пальцем в сторону плавучего госпиталя. — Кто хочет идти в рейс — два шага вперёд!
В строю стояло четырнадцать человек. Одиннадцать шагнули вперёд, трое остались на месте. Собрав вещи, они ушли.
Когда караван вышел в море, «Доротея» стала впереди «Востока» и, густо дымя трубой-макарониной, начала прокладывать ему путь.
Она шла, тяжело осев под грузом железа в воду. Чуткие магнитные стрелки, которые раньше не замечали её приближения, теперь уже издалека начинали покачиваться на тонких осях.
Но «Доротее» везло. Она то проходила в стороне, то между минами, и следом за нею уверенно двигался огромный «Восток».
Минаев не уходил с мостика. Никто из команды не спал.
Дважды гул отдалённых взрывов долетал до них. Погибли два парохода, но «Восток» уцелел.
Кончилась ночь.
Оранжевое солнце поднялось над горизонтом. По носу кораблей встал из воды синий берег. Это был Кронштадт. За ним уже дымили трубы Ленинграда.
— Вот и всё! — устало проговорил Минаев и прислонился к стене рубки, держась рукой за сердце.
Вдруг страшный удар потряс «Доротею». Мина пришлась как раз на пути судна. Чёрный столб воды взметнулся над его палубой. «Доротея» провалилась под воду. Громадный пузырь воздуха из её трюмов с шумом вырвался на поверхность.
Не спасся никто.
«Восток» прошёл прямо через пятно, которое расплывалось на месте взрыва.
Белые фигурки раненых стояли вдоль борта. Люди молчали.
Огромный корабль, не меняя хода, уносил их всё дальше и дальше от того места, где закончился последний рейс «Доротеи» и её старого капитана.
С.В.Сахаров

Сочинение 1 по тексту 5

Место ли милосердию на войне - вот проблема, которую ставит В. Н. Лялин.
В тексте повествуется о Михаиле Ивановиче Богданове, который проявил отвагу во время неудачной контратаки, когда спас многих бойцов. Комиссар батальона за это представил его к ордену Славы. Представил за проявленный героизм и гуманность со стороны санитара.
Но радоваться заслуженной награде было ещё рано. Богданов являлся православным человеком и, увидев у проселочной дороги мертвого фашиста, не смог пройти мимо. Из-за жалости и милосердия к убитому, он выкопал рядом с ним могилу и уложил немца в яму, “засыпал тело, аккуратно подровнял могильный холмик, прочитал над ним краткую заупокойную могилу и пошёл прочь”. Милосердный поступок санитара осудил комиссар и отменил объявленное награждение. Но Михаил Иванович не пожалел о совершенном захоронении. Об этом говорят слова Богданова : “Бог с ним, с этим орденом, зато доброе дело сделал, убитого похоронил”.
Оба примера-иллюстрации, дополняя друг друга, доказывают, что милосердию на войне есть место. В этом, думаю, и состоит позиция автора.
Я разделяю точку зрения В. Н. Лялина. Не случайно и сослуживцы санитара, которые люто ненавидели врага, чувствовали в глубине души, что Михаил Иванович сделал все правильно, когда похоронил убитого фашиста, проявив к нему сострадание.
Таким образом, милосердие на войне также важно, как героизм и самопожертвование.
Милана

Сочинение 2 по тексту 5
Возможно ли проявление милосердия на войне? Вот проблема, которую ставит в тексте В.Н.Лялин.
Размышляя над поставленным вопросом, писатель несколькими штрихами рисует читателю образ милосердного советского солдата. Его герой - санитар Михаил Иванович Богданов, который «не одного раненого вытащил с поля боя». Особенно он отличился во время жесточайших боев с дивизией СС «Галичина», когда, проявляя человечность при спасении раненых, он один сражался с группой эсэсовских автоматчиков. За свой подвиг Богданов был «представлен к ордену Славы». Представлен потому, что проявил во время операции героизм и смелость.
Затем автор повествует, как буквально на второй день санитар аналогично проявляет сострадание, но не к соотечественнику, а к убитому немецкому солдату, захоронив тело мертвого врага и прочитав над могилой молитву. Однако этот человеческий поступок Богданова вызвал возмущение у комиссара батальона, который считал, что советский солдат не должен жалеть даже мертвых немцев. Но санитар прямо ответил комиссару, что убитый фашист – это «убиенный человек», и « его надо предать земле». Ответил так потому, что был человеком милосердным, милосердным даже на войне.
Два примера-иллюстрации, основанные на приеме аналогии, позволяют писателю найти черты сходства в отношении бойца как к своим товарищам, попавшим в беду, так и к убитому немцу.
Позицию писателя определить несложно: В. Н. Лялин считает, что его главный герой прав и что каждый солдат просто обязан сохранять в душе сострадание даже на войне.
Я разделяю позицию автора, так как считаю, что человек всегда должен оставаться человеком не только по отношению к друзьям и товарищам, но и врагам, пришедшим на его землю. Убитым врагам…
Таким образом, милосердие должно присутствовать в поведении людей и на войне.
Арина

Текст 5
(1)Михаилу Ивановичу Богданову было за пятьдесят, у него была многодетная семья. (2)Но все-таки в 1943 году его мобилизовали, потому что немцы порядочно обескровили нашу армию: убитым, раненым и плененным счет шел на миллионы. (3)Он, глубоко верующий православный человек, служил санитаром и не одного раненого вытащил с поля боя. Русский язык. 11 класс. Вариант 2 10 (4)После того как в один из жесточайших боев эсесовцы дивизии «Галичина» пустили в ход минометы и наша контратака захлебнулась, на поле мгновенно наступило затишье. (5)То здесь, то там кричали раненые. (6)Михаил Иванович по-пластунски передвигался по полю боя. (7)Миновав обширную, расположенную в низине воронку, он приметил ее для гнезда, куда можно будет стаскивать раненых. (8)Он подбирался ползком то к одному, то к другому лежащему и, наскоро остановив кровотечение и перевязав, вместе с оружием стаскивал раненых в воронку. (9)Сделав десять ходок, он заполнил ее ранеными бойцами. (10)Эй, смотри, эсэсовцы идут! вдруг прокричал один из раненых. (11)Михаил Иванович подтянул к себе автомат. (12)Группа эсэсовских автоматчиков, пригнувшись, приближалась к воронке. (13)Михаил Иванович полоснул по ним длинной очередью. (14)Некоторые навзничь упали, сраженные, остальные залегли. (15)Началась перестрелка, в которой удалось подстрелить еще несколько немцев. (16)Глянь, братцы, уже отползают, вот уже драпают назад! (17)За спасение раненых Богданов в тот же день был представлен к ордену Славы комиссаром батальона. (18) А на следующий день после боя в канаве у проселочной дороги Михаил Иванович заприметил труп немецкого солдата. (19)Михаил Иванович сходил за лопатой и стал копать рядом могилу. (20)Уложив немца в яму, он засыпал тело, аккуратно подровнял могильный холмик, прочитал над ним краткую заупокойную молитву и пошел прочь. (21)Через полчаса его вызвали к батальонному комиссару. (22)Богданов, мне доложили, что ты похоронил фрица. (23)Да, товарищ комиссар, я его похоронил. (24)А зачем ты закопал этого фашиста, из санитарных соображений или так, из жалости? (25)Из жалости, не стал кривить душой Михаил Иванович. (26)Так, значит, ты пожалел врага? (27)Пожалел. (28)Так ведь это ж враг! (29)Пусть его вороны расклюют и волки растащат! (30)Это уже не враг, это убиенный человек, и его надо предать земле, ведь он тоже Божие создание. (31)Ты, Богданов, солдат! (32)А солдат на войне должен всегда ненавидеть врага и живого, и мертвого. (33)Ты, помнится, был представлен к ордену Славы, но за твой поступок придется представление отменить. (34)Можешь идти. (35)Как ни пытались мы заступиться за Михаила Ивановича, комиссар был непреклонен. (36)А Михаил Иванович только грустно повторял: «Бог с ним, с этим орденом, зато доброе дело сделал, убитого похоронил». (37)И все мы, люто ненавидевшие врага, чувствовали в глубине души: прав наш Михаил Иванович. (По В. Лялину*)
*Валерий Николаевич Лялин современный русский прозаик и публицист, участник Великой Отечественной войны.

Сочинение 6
Как музыка способна повлиять на душу человека? Вот проблема, которую ставит в тексте Л.Н.Толстой.
Размышляя над поставленным вопросом, автор приводит примеры, повествующие о способности музыки положительно влиять на настроение людей. Сначала писатель рассказывает об ужасном карточном долге молодого Ростова перед Долоховым. Николай понимает, «какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша», и только мысль о смерти, освобождающей его от бесчестия, витает в голове. Любовная, поэтическая атмосфера родного дома и пение любимых людей вызывают у Ростова раздражение. Вызывают до той поры, пока не запоет Наташа. Затем Толстой, подчеркивая смену настроения у Николая, использует прием контраста. Под влиянием пения сестры «вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты». Забылось все: и Долохов, и огромный долг, и предстоящее бесчестие – заменилось незабываемым чувством, которое Ростов давно не испытывал: это чувство « наслаждения от музыки…» Все проблемы улетучились. Проигрыш Долохова стал ничем иным, как «вздором». Именно так музыка и пение повлияли на душу Николая.
Оба примера - иллюстрации, контрастные по отношению друг к другу, помогли читателю понять, что музыка смогла поменять настроение героя, заставить его забыть о желании умереть, затронуть « что-то лучшее, что было в душе Ростова».
Позицию автора определить несложно: он убежден в том, что музыкальное произведение способно осчастливить человека и благотворно повлиять на него.
Я разделяю точку зрения писателя в том, что «гармония созвучий» оказывает огромное положительное влияние на людей. Потому что она эмоционально воздействует на их душу.
Таким образом, музыка способна благотворно влиять на настроение и поступки человека.
Арина


Текст
1)Вся карточная игра сосредоточилась на одном Николае Ростове. (2)Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но
которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. (3)В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. (4)Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он
следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. (5)Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастёт до сорока трех тысяч…
(6)И вот запись дошла до рокового числа – сорока тысяч.
– (7)За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов, обращаясь к Николаю Ростову, и, потягиваясь, встал из-за стола.
«(8)О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Николай.
(9)Ростов понимал, какой удар он нанесёт отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может
избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет ещё играть с ним как кошка с мышью.
– (10)Так когда получить? – спросил Долохов.
– (11)Завтра, – сказал Ростов и вышел из комнаты.
(12)Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было нетрудно. (13)Но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
(14)Дома еще не спали. (15)Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. (16)Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме. (17)Соня и Наташа в голубых платьях, в которых
они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. (18)Вера
с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. (19)Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала
пасьянс со старушкой-дворянкой, жившей у них в доме.
«(20)У них всё то же. (21)Они ничего не знают! (22)Куда мне деваться? (23)Боже мой, я погибший, я бесчестный человек! (24)Умереть – вот, что остаётся мне, а не петь, – думал Николай. –
(25)Уйти? (26)Но куда же? (27)Всё равно…»
(28)Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
(29)Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркаролы, которую особенно любил Денисов. (30)Наташа собиралась петь, Денисов восторженными глазами смотрел на неё.
(31)Наташа взяла первую ноту, горло её расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьёзное выражение. (32)Она не думала ни о ком, ни о чём в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта
полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас
содрогаться и плакать.
(33)Наташа в эту зиму в первый раз начала серьёзно петь. (34)Она теперь пела не по-детски,
уж не было в её пении этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде, но
она пела ещё не хорошо, как говорили все знатоки, судьи, которые её слушали. «(35)Не обработанный, но прекрасный голос, надо обработать», – говорили все. (36)Однако говорили обыкновенно уже
гораздо после того, как замолкал её голос. (37)В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говори56
ли, и только наслаждались этим необработанным голосом, и только желали ещё раз услыхать его.
(38)В голосе её была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та не обработанная ещё
бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было
ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«(39)Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав её голос и широко раскрыв глаза. –
(40)Что с ней сделалось? (41)Как она поёт нынче?» – подумал он.
(42)И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделённым на три темпа: «(43)Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая
любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз… (44)Эх,
жизнь наша дурацкая!» – думал Николай.
(45)И несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно, это пение
Наташи, настоящее…
«(46)Hy, Наташа, ну, голубчик! (47)Ну матушка!… (48)Как она этот «si» возьмет? (49)Взяла!
слава Богу!» – пронеслось в голове Николая.
(50)И сам не замечая того, что он поёт, чтобы усилить этот «si», взял втору в терцию высокой
ноты. «(51)Боже мой! (52)Как хорошо! (53)Неужели это я взял? (54)Как счастливо!» – подумал он.
(55)Как задрожала эта терция, и как тронулось что-то лучшее, что было в душе Ростова!
(56)Это что-то было независимо от всего в мире и выше всего в мире. (57)Какие тут проигрыши, и
Долоховы, и честное слово!.. (58)Всё вздор!
(59)Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день…
(По Л.Н. Толстому*)
*Лев Николаевич Толстой (1828 – 1910) – великий русский писатель, один из величайших писателей мира

Сочинение 1 по тексту 7
Важно ли человеку признать свою вину? Вот проблема, которую ставит Т. Н. Лобина в своем тексте.
Рассуждая над этим вопросом, рассказчик повествует о том, как школьница Таня поставила себе пятерку по химии в журнал. Но девочка от волнения и страха перепутала свою строчку со строчкой одноклассника Лаврухина. Зачем она сделала это? Затем, чтобы получить в подарок за годовую пятерку по химии обещанный мамой телефон. Этот проступок очень взволновал Таню: она не находила себе места…Но ситуация разрешилась сама собой: за подделку документов из школы исключили Лаврухина, которому Таня и поставила ту злополучную пятерку. Когда класс голосовал по вопросу отчисления недотепы Вовки, девочка очень переживала. Переживала, но признаться в своей вине не смогла, так как не обладала силой воли.
Оба аргумента-иллюстрации помогают автору доказать, как важно сознаваться в своих поступках. Важно потому, что ложь может искалечить жизнь другого человека. В этом, думаю, и состоит позиция Т.Н.Лобиной.
Я разделяю точку зрения автора, так как считаю, что, если человек совершил низкий поступок, он просто обязан исправить положение, признав свою вину.
Таким образом, очень важно провинившемуся человеку сознаться в содеянном.
Алина


Сочинение 2 по тексту 7

Подлость — вот проблема, которую ставит в тексте Т.Н.Ламбина.
Автор, рассуждая над этим вопросом, рассказывает о подлом поступке девочки, которая, решив приукрасить свои оценки в журнале, «нарисовала нескладную пятёрку». Нарисовала потому, что мама обещала ей купить новый мобильный телефон, если она закончит год на отлично. Но классная руководительница увидела корявую пятёрку, только стояла она не у девочки, а у её одноклассника. Учительница решила, что тот подделал себе отметки, и вызвала его мать в школу. Она попросила поднять руки тех детей, кто хотел бы, чтобы мальчик ушёл из школы. Подлая девочка, напуганная происходящим, «громко всхликнула и подняла руку» только тогда, когда мать с одноклассником вышли из класса. Подняла потому, что ей не хотелось, чтобы ребята догадались, что это сделала она.
Два примера — иллюстрации, приведённые мною, показывают, как человек может гадко поступить по отношению к другому.
Позицию автора определить не сложно: он считает, что каждый должен отвечать за свои поступки, а не подставлять других людей.
Я согласен с мнением писателя и считаю, что личность, подло поступившая по отношению к окружающим, должна испытывать стыд.
Таким образом, подлость является ярким примером бессовестности человека, совершившего низкий поступок.
Сева

P\S Сочинение написано в 2020 году, поэтому смысловая связь не указана.

Сочинение 3 по тексту 7

К чему приводят безответственность, трусость, малодушие? Вот проблема, которую ставит Т. Н. Лобина в своем тексте.
Рассуждая над этим вопросом, автор рассказывает печальную историю, как школьница Таня хотела поставить себе пятерку по химии в журнал, но по ошибке оценка появилась против фамилии ее одноклассника Лаврухина. Неловкая хитрость ученицы говорит о ее трусости и малодушии . Поступок девочки, на который она пошла ради маминого подарка за годовую пятерку по химии, имел не просто грустные, но и трагические последствия. Разве не трагедия, что недотепу Лаврухина отчислили из школы, не дав возможности поступить в театральный институт, разбили сердце его матери. И все ради модного телефона для Тани?!
Два примера-иллюстрации, указывающие на причину и следствие подлого поступка девочки, помогают автору доказать, что никому нельзя ради собственной выгоды ломать жизнь другому человеку.
Позицию Т.Н. Лобиной определить несложно. Хитрость и боязливость, слабохарактерность и подлость девочки привели к тому, что безвинно пострадали другие люди: ее одноклассник и его мать.
Я разделяю точку зрения автора, так как считаю, что, если человек своим обманом подвел другого, он просто обязан признать вину, а не выжидать, чем закончится голосование по исключению из школы самого безобидного в классе ученика.
Таким образом, безответственность, трусость, малодушие одной ученицы приводят к тому, что судьба другого школьника оказывается сломанной.
Диана

Сочинение 4

В чем проявляется человеческое малодушие и подлость? Вот проблема, которую ставит Т. Н. Лобина в своем тексте.
Рассуждая над этим вопросом, автор рассказывает печальную историю, как школьница Таня хотела поставить себе пятерку по химии в журнал, но перепутала свою линию со строчкой одноклассника Лаврухина. Этот ее поступок стал причиной того, что девочка тем самым подставила мальчика, лишила его будущего. Малодушие девушки проявляется в момент голосования, когда еще признание Тани могло спасти Лопуха. Но у его одноклассницы не хватило смелости признаться в совершенном, и она подняла руку за исключение Лаврухина. Именно эта деталь ярко говорит о подлости и беспринципности девочки. Желание Тани получить дорогой телефон, ее бесчестность и беспринципность стали причиной сурового наказания Лаврухина.
Эти примеры-иллюстрации, выражающие причинно-следственные отношения, позволяют читателю понять, что нельзя подло поступать с людьми, а если уж получилось, то надо сразу признаваться в своей вине.
Позицию Т.Н. Лобиной определить несложно. Малодушие и подлость девочки, не сумевшей признаться в содеянном, привели к тому, что безвинно пострадали другие люди.
Я разделяю точку зрения автора, так как считаю, что, если человек своим обманом подвел другого, он просто обязан признать вину, а не выжидать, чем закончится голосование по исключению из школы самого безобидного в классе ученика.
Таким образом, малодушие и подлость проявляются в том, что ради своего благополучия и спокойствия человек готов пожертвовать счастьем других людей.
Диана

Текст 7
(1)Все ушли вперёд, а Таня, постепенно замедляя шаги, осталась одна в коридоре. (2)Она открыла журнал, но, оглянувшись, закрыла его опять. (3)Куда идти? (4)А если под лестницу, туда, где у
тёти Кати стоят швабры? (5)Она незаметно проскользнула туда.
(6)Ничего не видно, но она помнила, что её фамилия под номером четырнадцать, а на странице,
где был список, написанный корявым почерком химика, она держала палец, как закладку. (7)Сердце
билось в ушах, выпрыгивало из груди. (8)Вот сюда она и нарисовала нескладную пятёрку. (9)Фу!
(10)В учительскую занесла журнал, когда сердце чуть-чуть успокоилось.
(11)Прошло два дня. (12)Обе ночи Таня плохо спала, на уроках не слышала объяснений.
(13)Но пока что всё было спокойно. (14)На третьем уроке Лаврухина – беду всего класса – вызвали к
директору. (15)Он вернулся к концу урока хмурый, забрал учебники и ушёл молча. «(16)Отправили
за матерью», – прошептала Ленка Шевченко. (17)Этот эпизод никого не взволновал: дело привычное,
Лопух – так звали все Лаврухина – был не столько хулиганом, сколько невезучим, и на него сваливали все грехи.
(18)После уроков оставили весь класс, чтобы разобрать поступок Лаврухина. (19)Лопух привёл с собой маленькую, с исплаканным лицом, испуганную мать. (20)Она всё вскакивала из-за парты
и хватала своего длинного сына за чуб, молча трясла и опять садилась за парту, а сын даже наклонялся пониже, чтобы матери было удобнее трясти его за волосы. (21)Он очень любил её и мучился всегда от её страдания.
– (22)У нас очередная встреча, и снова из-за Владимира Лаврухина, – сказала классная руководительница Валерия Степановна. – (23)После всего, что он совершил в своей бурной жизни, это
новый шаг: Лаврухин теперь занялся подделкой документов.
(24)Класс в недоумении присмирел. (25)Обычно за ним числились самые невинные и самые
нелепые грехи: разбил кто-то стекло и убежал, а Лопух (вот уж настоящий лопух) разинул рот, его и
поймали как главного преступника. (26)Или на спор спросил прикурить у директора, в то время как
его тошнило от дыма и он сигарет в рот не брал.
– (27)Ничего я не подделывал, – загудел было в ответ Лопух.
(28)Но учительница открыла журнал и ткнула пальцем в страницу, на которой Таня увидела
свою уродливую пятёрку, но стояла она … напротив фамилии Лопуха.
(29)Ей мама обещала ко дню рождения новый мобильный телефон, если закончит год на отлично, но по химии у неё не получалась пятёрка, а Василий Петрович никогда не тянул за уши.
(30)Учитель был старенький, всегда забывал имена, фамилии, вот Таня и подумала, что если приписать ещё одну пятерку, то у неё выйдет за четверть и за год «отлично». (31)Было очень трудно решиться на это, но ей хотелось иметь новый мобильник.
– (32)Я ставлю вопрос об исключении Лаврухина из школы, или вы сами заберёте в конце года документы и отдадите сына в техническое училище, – продолжала Валерия Степановна.
– (33)У него мечта – поступить в театральный институт, ему надо школу закончить, – сквозь
слёзы проговорила мать Лаврухина.
(34)У Тани уши горели, и ей казалось, что все это видят. (35)Получается, что она не в свою строчку вписала пятёрку! (36)«Вот растяпа», – ругала она себя.
– (37)Но у меня мечта, – пролепетал Лопух.
(38)Мать Лопуха вдруг встрепенулась и неожиданно стала выкрикивать:
– Мой сын больше, чем кто бы то ни было, имеет право на мечту: я его родила в лодке, которая тонула, а нас с ним спасли, и мой отец сказал тогда, что теперь ему сто лет жизни счастливой.
(39)Да он, если хотите знать, у меня для младших и за мать, и за отца. (40)Он добрый, вот на него
всех собак и вешают, а он, тюха, молчит, не может за себя постоять.
(41)Женщина выкричала всё и, испугавшись своего порыва, замолчала.
(42)Класс притих. (43)А ведь и правда: Лопух – самый безобидный в классе, недотёпа.
– (44)Это ведь глупость – ставить себе пятёрку, когда у тебя четвёрка-то раз в год появляется
по химии, – проговорила учительница, устало опустившись на стул …
(45)Таня сжалась в комок и ждала, когда Лопух скажет, что это не он, и все поймут, что это она… (46)Нет, на неё никто не подумает, ведь она – гордость класса, у неё только по химии четвёрка.
(47)Может, сказать? (48)Нет! (49)Никогда! (50)И потом навсегда к ней прилепят какое-нибудь прозвище: например, «фальшивомонетчица», а для Лопуха этот случай ничего не прибавит к его «славе».
– (51)Он должен окончить школу, – начала опять Вовкина мать.
– (52)Пусть ребята сами решат, нужен ли классу такой… человек, – сказала учительница. –
(53)Кто за то, чтобы Лаврухин забрал документы?
(54)Поднялись руки.
(55)Валерия Степановна переводила взгляд с одного на другого, и вот глянула на свою любимицу Таню, улыбнулась знакомой улыбкой: «А, это ты». (56)Губы её разжались: эта девочка не
подведёт. (57)Но Таня отвела взгляд.
– (58)Что такое, Лаврова?
– (59)А я воздерживаюсь, – ответила Таня, и сердце её заколотилось так сильно, как там, под
лестницей.
(60)Танина рука онемела. (61)Поднять её девочка не могла. (62)Вовка с матерью встали и вышли из класса. (63)На них никто не смотрел, все смотрели на Таню и Валерию Степановну. (64)Кто-то прошептал: «Вот молодец…» (65)Все даже забыли про Лопуха… (66)Но вот Таня громко всхлипнула и подняла руку.
– (67)Единогласно!!!
(По Т.Н. Ломбиной*)
*Тамара Николаевна Ломбина (род. в 1949 г.) – современная детская писательница, член Союза писателей
России, Лауреат Всероссийского конкурса на лучшую книгу для детей «Наш огромный мир»

Сочинение по тексту 8

Только ли на поле боя можно было победить врага? Вот проблема, которую ставит М. Матусовский.
Рассуждая над этим вопросом, автор повествует о Владимире Герцике, который из-за работы на Всесоюзном радио в мирное время был назначен воздушным диктором на фронте. Никогда не поднимаясь в небо на самолете, Герцик во время первого же полета над неприятельскими позициями прекрасно справился со своей задачей. Так, несколькими штрихами, М. Матусовский подводит нас к пониманию того, что причиной страха немецких солдат стал именно внушительный голос Владимира, усиленный динамиком, приводивший в ужас фашистов настолько, что те даже не решались открыть огонь по “рус-фанер”. Затем писатель говорит, что следствием работы героя стал ужас, который испытывали фашисты, когда «откуда-то прямо из-за туч» звучал голос диктора, словно пророка: « Ахтунг, ахтунг, дойче зольдатен унд официре», сообщающий о положении дел на фронте и разъясняющий, что «лучше всего сложить оружие». Но главным триумфом Герцика-победителя стал фриц, который пришел в штаб стрелкового полка и на вопрос, что его побудило перейти линию фронта и сдаться в плен, ответил: ”Голос с неба”.
Примеры из текста, связанные причинно-следственными отношениями, стали убедительным доказательством того, что не только на поле боя можно было победить врага, но и при помощи мощного голоса и дикции, бесстрашия и отваги. В этом, на мой взгляд, и состоит позиция автора.
Я разделяю точку зрения М. Матусовского. Действительно, исполнять свой долг на войне человек, смелый и решительный, забывая об опасности и смерти, летящих рядом с самолетом, мог и при помощи таланта.
Таким образом, не только на поле боя можно было противостоять врагу.
Полина

Текст 8

Командиру роты капитану Владимиру Герцику почти не приходилось вспоминать в первые месяцы войны о том, что он был диктором Всесоюзного радио. Правда, его политрук, присутствовавший по долгу службы на занятиях по боевому уставу пехоты, восхищенно говорил: "Здорово, комроты, ты устав зачитывал, прямо как "Анну Каренину". Как дошел до второго раздела, так, понимаешь, за душу и берет".
И еще был случай в совершенно белом лесу под деревней Шапкино, в двухстах метрах от противника. В низенькой землянке, срубленной на скорую руку - все равно через несколько дней покидать ее, - офицеры латышской дивизии отмечали какой-то свой праздник. На столе было обычное угощение: розовый дальневосточный лосось в собственном соку - до сих пор недоумеваю, сколько же его ловили в те годы, ведь его получали в пайке все офицеры в тылу и на фронте, - и неочищенный спирт-сырец, пить который мог только человек, отличавшийся незаурядной храбростью. Именно об этом напитке майор Балодис сказал: "Ты мне больше не наливай этого горючего, я сегодня работаю на малых оборотах".

Когда собравшиеся выпили, как полагается, и за победу и в память тех, кто остался навсегда под деревней Шапкино, майор обратился к нему: "Слушай, Герцик, у тебя голос всесоюзного значения. Будь добр, не в службу, а в дружбу, прочти приказ, как будто Рига уже наша". И Владимир Борисович, побледнев от волнения и закрыв глаза, начал читать, как по писаному: "Говорит Москва. В последний час. От Советского информбюро. Сегодня наши части, разгромив крупную группировку противника, штурмом овладели столицей Советской Латвии, городом и портом Ригой. Трофеи наших войск..." Сейчас это может показаться наивной и почти детской затеей, но в тем минуты седые латышские стрелки, не получавшие по почте никаких вестей из дому и не знавшие, осталась ли у них хоть одна живая родная душа на свете, отодвинув в сторону жестяные кружки с недопитым спиртом, слушали голос диктора и тайком утирали слезы.

Но все это тоже не в счет. По-настоящему пришлось вспомнить о своей профессии Владимиру Борисовичу, когда его вызвали в Политуправление фронта. Немолодой полковник, давно забывший, когда он в последний раз беспробудно спал всю ночь, не взглянув на вошедшего, кричал в телефонную трубку: "Я послал тебе двести экземпляров Эренбурга, "Советы снайперу" сто штук "Фомы Смыслова". У других и этого нет. А тебе, Засухин, все мало. Ты мне лучше скажи, почему у тебя политдонесения всегда запаздывают? С меня ежедневно начальник стружку снимает",- и сразу же без пауз и переходов обратился к посетителю.6 "Немецкий знаете?" - "Немного учил в школе", - "На самолетах летали?" - "Ни разу в жизни". - "Ничего, к этому можно привыкнуть, Вы будете воздушным диктором. Знаете, с чем это едят? Будете летать в тыл противника и говорить людям правду о войне. У Вас, товарищ Герцик, такой авторитетный голос, что, я думаю, немцы пачками начнут сдаваться в плен, - тут полковой позволил себе улыбнуться, - вопросов больше нет? Тогда у меня все."...

"Воздушный агитатор" был самым обычным У-2, только оборудованным для прямых радиопередач патефонным устройством, микрофоном и мощным динамиком, пристроенным в днище самолета...

Первый полет, ночью, над линией фронта - такое запоминается на всю жизнь, конечно, если посчастливится вернуться из этого полета. Все небо в шаровых молниях, в багровых вспышках, прерывистых огненных линиях, как бы намечающих пунктиром очертания завтрашнего боя; сильно разогретые края облаков тронуты алой окалиной; белые столбы прожекторов, перекрещиваясь, образуют высотные сооружения, но держатся они недолго и тут же рассыпаются в прах, чтобы появиться снова в других сочетаниях. Но Владимиру Борисовичу было сейчас не до фронтовой иллюминации...

Теперь начинается привычная работа, хорошо знакомая еще по Путинковскому переулку в Москве. Воздушный диктор забывает, что все это происходит в морозном зимнем небе, в расположении войск генерала фон Буша. Он включает микрофон и обращается ко всем немцам, сидящим сейчас в траншеях, блиндажах, эскарпах и долговременных огневых точках, ко всем рядовым и офицерам, думающим и не научившимся пока еще думать. Впервые ему выпадает случай побеседовать с ними лично, с глазу на глаз. И Герцик старается говорить как можно спокойнее и увереннее, - это должно заставить немцев прислушаться к нему.

Диктор доволен: сегодня он звучит хорошо. Многократно усиленный динамиком, на несколько километров над ильменской землей раскатывается его внушительный голос. Немцы настолько ошарашены этой передачей, что не решаются даже открыть огонь по "рус-фанер" - так называется у них наш У-2. Оставшиеся под сиденьем последние пачки листовок диктор отправляет за борт, немцам на закуску, и самолет ложится на обратный курс...

С тех пор воздушный диктор не один раз летал над валдайскими, новгородскими и демянскими лесами, включал свой мощный динамик и откуда-то прямо из-за туч обращался к слушателям, как пророк: "Ахтунг, ахтунг, дойче зольдатен унд официрен", и сообщал о положении дел на фронтах, и разъяснял, что лучше всего им сложить оружие, и затем возвращался на аэродром, где его переставали уже ждать, и получал вместе с боевыми пилотами благодарность перед строем.

Но настоящее удовлетворение от своей работы он испытал тогда, когда в штабе стрелкового полка объявился фриц, ободранный, весь исцарапанный ветками, перевязанный поверх высокой тульи форменной фуражки бабьим платком и беспрестанно дующий на отмороженные, бесчувственные пальцы. На вопрос, что его побудило решиться перейти линию фронта и сдаться в плен, он поглядел куда-то вверх на бревенчатый заиндевевший потолок землянки и ответил: "Голос с неба!"
М.Матусовский

Сочинение по тексту 9
Сохранение человечности и неравнодушия - вот вопрос, который ставит в тексте И.Л.Муравьева.
Автор рассказывает о четырех девушках, которые приехали в Санкт-Петербург по приглашению их общего друга, забывшего об этом и поставившего одноклассниц в сложную ситуацию. Из-за холода на улице, голода и отсутствия билетов до Москвы девчата отчаялись. Просьба разместить их в общежитии была отвергнута дежурной, злой теткой, которую автор окрестил «угрюмой ведьмой». Таким образом, одноклассник девушек и вахтерша общежития не обладали ни милосердием, ни сердечностью. Зато дворник Шура, человек истинной доброты, без раздумий пригласила девчонок к себе домой. Ее квартира, расположенная в подвале, не отличалась ни богатством, ни удобствами, но была пропитана гостеприимством и радушием. Сама хозяйка, ее муж и дети, нисколько не удивившись непрошенным гостям, отдали все лучшее, что имели, незнакомым людям, накормив их, обогрев и уложив спать. Не случайно утром одна из девочек ощутила полное счастье потому, что тепло, уютно и что они, « оказавшись на корабле, уносимом в неведомую жизнь, увидели берег, наполненный солнцем». И «берег» этот подарила им дворничиха Шура, человек сердечный и щедрый.
Два примера - иллюстрации, построенные на контрасте, помогают читателю осознать, что все люди делятся на равнодушных и неравнодушных. И что выбор необходимо делать на небезразличных, таких, как Шура. В этом, на мой взгляд, и состоит позиция автора.
Я разделяю точку зрения И.Л.Муравьевой: ведь проблема сохранения человечности, несмотря ни на что, актуальна в наши дни, как никогда. И людей, подобных «угрюмой ведьме», гораздо больше, чем таких, как Шура.
Таким образом, сохранение человечности и неравнодушия остается очень важной проблемой для нашего общества.
Джамбулат


Текст

(1)Она на нас сыпалась, сыпалась, сыпалась, эта ледяная, обжигающая лица крупа. (2)И вместе с порывистым ветром грозила нам гибелью. (3)Вот так вчетвером и погибнем на этой холодной
Канавке, а может быть, Мойке: засыплет, и всё. (4)Нет, я не шучу. (5)Какие тут шутки, когда мы приехали посмотреть дворцы, Летний сад, Эрмитаж, а нас и не встретили? (6)Странно. (7)А впрочем,
наш одноклассник, общий друг, ведь покинул Москву навсегда, его взял Товстоногов, теперь у юнца
в голове одни тайны большого искусства, ему не до нас. (8)А звал-то зачем? (9)Просто сердце хорошее. (10)Позвал и забыл. (11)И такое бывает.
– (12)Да вы приезжайте, девчонки! (13)Да запросто! (14)Да тут этих комнат свободных!
(15)Увидите Питер! (16)Сам всё покажу! – говорил он.
(17)И вот мы приехали. (18)А он нас не встретил. (19)И комнат свободных в его общежитии –
увы! – ни одной.
(20)Угрюмая ведьма, охранявшая вход в общежитие, вязала носок.
– (21)Мало что обещал! (22)Какой обещатель нашёлся! (23)Ну, вот и ищите того, кто вам
обещал! – прошипела ведьма с носком.
(24)И мы, пристыжённые, вышли на улицу. (25)Парадные флаги краснели, как сгустки ещё не
утратившей яркости крови. (26)Порывами ветра их то раздувало, то снова свивало в жгуты. (27)Ах
вы, флаги! (28)Куда нам деваться?! (29)Ведь мы здесь погибнем!
– (30)Я думаю, что надо идти на вокзал, – сказала рыженькая Юленька.
– (31)Билетов-то всё равно нет: праздник же, – сказала другая, полковничья дочка.
– (32)А, может быть, на самолёте? – всхлипнула я.
(33)Все трое махнули рукой. (34)Абрашидова, подружка моя, схватилась рукой за живот:
– Умираю!
(35)В животе у неё послышалось щенячье урчание, это было предупреждение, что боль подступает и мы под угрозой. (36)И не только одна Абрашидова – все мы. (37)Куда нам деваться с больной? (38)Нас и так никуда не берут. (39)Мы никому не нужны в этом огромном городе!82
(40)А как хорошо было в поезде ночью! (41)Как мягко стучали по рельсам колеса, как густо
настоянный чай отражался в вагонном стекле, как дрожал в нём лимон, и сколько зовущего было в
деревьях, которые – в первом печальном снегу – белели во тьме этой ночи!
(42)Ах, боже мой! (43)Как быстро всё кончилось! (44)А здесь мы погибнем!
– (45)Мне больно, я просто теряю сознание, – сказала, держась за живот, подружка моя Абрашидова, у которой от страха урчало в животе.
– (46)Что делать? – спросила испуганно полковничья дочь. – (47)Ведь я говорила, что ехать не
нужно! (48)Какой он предатель! (49)Он просто нас предал!..
(50)И тут мы услышали голос. (51)Грудной женский голос, слегка хрипловатый, но приятный.
– (52)И что мы стоим тут? (53)Кого ждём?
(54)Она была, кажется, в ватнике, чёрном и бесформенном. (55)На голове – пуховый платок.
(56)И глаза сине-серые.
– (57)Кого мы тут ждём?
(58)Она улыбнулась слегка, ненавязчиво.
(59)И мы рассказали. (60)Моя Абрашидова негромко рыдала во время рассказа.
– (61)Ну, ладно, пойдёмте, – сказала она. – (62)Чего здесь стоять? (63)Вон ветрила какой!
– (64)Пойдёмте, но куда?
(65)И мы все так и замерли.
– (66)Ко мне. (67)У меня поживёте. (68)Я Шура. (69)А вас как зовут?
(70)Мы ответили.
– (71)Вот и хорошо. (72)Что там жить-то? (73)Три ночи. (74)Мы с мужем и с детками в маленькой комнате, а вы вчетвером – в большой. (75)Места хватит: две – на диване, а две – на полу.
(76)Голодными вас не оставлю, не бойтесь. (77)Икры чёрной нет, но супа и каши всем хватит.
(78)Тут ветер подул так, что мы задохнулись.
– (79)Ну, быстренько, девчонки!
(80)И мы побежали за ней прямо в арку. (81)Двор был гулко-страшен, в нём пахло водою.
(82)В парадном дрожала унылая лампочка.
– (83)Нам с вами в подвал, – сказала Шура, улыбнувшись. – (84)В подвале живём, ждём квартиру. (85)Сказали: дадут через год, мы уж и не верим.
(86)Квартира в подвале была темновата, хотя горел свет в коридоре и в кухне. (87)Везде была
копоть, какие-то трубы, сушилось бельё на веревке, ребёнок катался вовсю на своём самокате и чуть
нас не сбил.
– (88)Ну, нашёл где кататься! (89)Дождись весны, вот тогда и катайся! – сказала она и сняла
свой платок. – (90)Пойдёмте, девчонки, не бойтесь: дети у меня хорошие, добрые.
(91)Опять снова улыбнулась, блеснула глазами.
(92)В комнате нас встретил муж Шуры.
– (93)А-а, что ж ты так скоро? (94)А я и не ждал. (95)Ты и гостей привела? (96)Садитесь, подружки.
(97)Он встал, приглашая нас за стол.
– (98)Кушать хотите? (99)У нас всё готово, ты, Саша, давай, собирай тут на стол…
(100)Мы пообедали, моя подружка Абрашидова перестала причитать.
(101)Шура ушла убирать двор: она работала дворником тут, во дворе дома.
(102)Шёл жёсткий ноябрь: были праздники, на улице сыпало льдистой крупой. (103)Никто
нас не ждал в этом мертвенно-бледном, слегка позолоченном городе. (104)И вдруг мы попали в тёплый подвал. (105)К чужой женщине, её мужу и детишкам.
(106)Слегка пахло йодом, капустой и тем, что жарили к обеду люди на кухне…
(107)Вечером Шура постелила двоим на диване, двоим на полу.
– (108)Всю ночь тряслись в поезде. (109)Вот и ложитесь. (110)Куда вам идти спозаранку?
(111)Успеете! (112)К тому же музеи закрыты. (113)А вы ведь в музеи, наверное, приехали?
(114)Мы перед сном попили ещё чаю с печеньем и легли. (115)Она погасила свет и ушла.
(116)Мы моментально уснули в тепле.
(117)Когда я утром проснулась, все ещё спали. (118)Полковничья дочка и рыжая Юленька –
на старом диване, толстые короткие ножки которого давно облупились и были похожи на лапы облезшей собаки. (119)А мы с подругой моей Абрашидовой возле бормочущей что-то своё батареи – на
матраце и двух одеялах.
(120)Проснувшись, я вспомнила, где я, и сразу в мой мозг, разомлевший от долгого сна, влетели ночь с отражённым в стекле размякшим лимоном и утро, когда мы стояли, продрогшие, не понимая, куда нам идти, что нам делать теперь. (121)И тут ощущение полного счастья вдруг так обдало83
меня жаром, что я, локтем придавив сине-чёрные кудри подружки моей Абрашидовой, стала негромко смеяться.
(122)Чему я смеялась? (123)Всему сразу. (124)Тому, что тепло, и тому, что уютно, что мы, оказавшись на корабле, уносимом в беззащитную, неведомую жизнь, увидели берег, наполненный солнцем. (125)Поклон тебе, Шура!
(По И. Муравьёвой*)
*Ирина Лазаревна Муравьёва (род. 21 сентября 1952 г.) – современная российская писательница.

Сочинение по тексту 10

Существует ли настоящая дружба - вот проблема, которую ставит Ю. Д. Нечипоренко.
Рассказчик Юрка, познакомившись внезапно с Толиком во дворе, обрёл себе настоящего друга, который во всех делах принимал сторону товарища и поддерживал его начинания. Новый товарищ появился в жизни мальчишки, как «сверкающая комета». А то, что приятель был старше, но общался с ним, как с равным, придавало их “дружбе оттенок благородства”. Очевидно, что в те годы и зародилась та искренняя и чистая дружба. Но вскоре Толик уехал, и только через двадцать лет Юрка нашёл друга, которого потерял ещё в детстве. В ту встречу рассказчик понял, что «редко встретишь столь внимательного и бережливого человека, который двадцать лет помнит твой взгляд». Разве это не пример истинной дружбы?
Оба аргумента-иллюстрации, дополняя друг друга, доказывают, что настоящая дружба существует, только важно найти того человека, который на всю жизнь сохранит в своем сердце тепло и верность по отношению к тебе. В этом, думаю, и состоит позиция автора.
Я разделяю точку зрения Ю. Д. Нечипоренко. Действительно, настоящий друг остается таким на десятилетия. Проходят годы, меняются наши судьбы, а память хранит тепло детских или юношеских воспоминаний. И все потому, что друг подарил товарищу «целый мир».
Таким образом, настоящая дружба существует.
Милана
Текст 10

(1) Толик появился в нашем дворе внезапно: две сестры Плотниковы съехали, а Толик братом приехали. (2)Брат его Витька был значительно старше и не особенно вникал в наши дела, а мы с Толиком как раз совпали: он был старше меня года на два и стал самым верным, самым лучшим другом. (3)Мы вместе стреляли из самопалов и мечтали о кораблях на воздушной подушке.
(4)Толик увлекался машинами: у его отца была большая «Волга*, и в их гараже была оборудована глубокая бетонная яма, чтобы к машине было удобно подобраться снизу и подкрутить там гайки. (5)Мы с ним любили спускаться в подземелье гаража — там, в полутьме, можно было стоять под «Волгой» в полный рост, её брюхо было вверху, как брюхо небесной коровы, богини Нут из египетской мифологии, о которой мы читали в школе.
(б)Вокруг «Волги» стояли книжные шкафы: там лежали пачки журналов. (7)Но были и книги. (8)У родителей Толика была большая библиотека, и в гараж они относили уже «лишние» книги, например сказки. (9)Была там и книжка с радугой на обложке: «Дорогие мои мальчишки» Льва Кассиля — про Синегорье, волшебную страну мастеров. (10)Я зачитывался этой книгой и воображал нас с Толиком мастерами из этой страны.
(11) От таких изысков наша семья была далека: у нас на этажерке стоял Пришвин с картинками, где были изображены бобры, занятые строительством плотины, — книга до того мной зачитанная, что бобры эти казались уже родными. (12)А Толик на день рождения подарил мне двухтомник Джеймса Олдриджа — роман «Последний изгнанник». (13)Хотя книга показалась мне трудной — о судьбе англичанина, который должен покинуть Египет, — я старался её читать. (14)Развалилась Британская империя, но у героя оставались в Египте дружба и любовь.
(15)Всё это было довольно сложно для человека десяти лет от роду, но я пытался одолеть роман.
(16)Толик появился в моей жизни, как сверкающая комета: вместо сомнительного друж- , ка Петьки, который надо мной всё время подшучивал, у меня появился настоящий друг, который во всех делах принимал мою сторону, поддерживал мои начинания. (17)А то, что он был старше, а общался со мной, как с равным, придавало нашей дружбе оттенок благородства.
(18) У Толика был тонкий гордый нос с горбинкой, который я считал признаком аристократизма, связывая его со стилем Толикова общения — доброжелательного, неброского и высокого.
(19) Мы жили с ним, как два благородных дона, увлекающиеся техникой: читали журнал «Юный техник», где было так много интересного, что для себя я даже переименовал этот журнал, на обложке которого стояли буквы «ЮТ», в «Юра — Толик».
(20)В какой-то момент я вдруг понял, что Толик от нас уедет. (21)Отец его был крупным начальником, его переводили с места на место, и Толик успел поучиться в разных городах. (22)От сознания ужаса, что друг мой исчезнет так же внезапно, как появился, и неотвратимости беды я даже заплакал.
(23)Вскоре так и случилось: Толик уехал. (24)Был он рядом со мной недолго, но запомнил я его на всю жизнь. (25)Когда, уже будучи взрослым человеком, я начал писать рассказы о детстве, то вновь пережил это расставание, мне стало так же остро не хватать Толика. (26)Я узнал, что он живёт в Подмосковье, и, к счастью, мне удалось разыскать его через двадцать лет.
(27)Мы встретились, и я, к моему удивлению, совсем не узнал его. (28)Он выглядел, как обычный человек, которого я не выделил бы из толпы. (29)А он сказал, что узнал меня — по глазам... (30)И я понял, какого друга потерял в детстве: редко встретишь столь внимательного и чуткого человека, который двадцать лет помнит твой взгляд. (31)Толик стал заядлым автомобилистом: та самая «Волга», что стояла у них в гараже, эта небесная египетская корова, определила его судьбу.
(32)Болыпе мы с ним не встречались. (ЗЗ)Но я так же, как в детстве, люблю Джеймса Олдриджа, роман которого подарил мне на день рождения Толик. (34)Я перечитываю книги этого писателя и удивляюсь редкому сплаву ума и благородства в них. (35)Иногда я открываю книгу и вновь читаю дарственную надпись: «Юре от Толика». (Зб)Что может быть проще?
(37)Друг подарил мне целый мир.

(По Ю.Д. Нечипоренко*)

* Юрий Дмитриевич Нечипоренко (род. в 1956 г.) — русский прозаик, арт-критик, художник, культуролог.

Сочинение 11

Можно ли считать героями тех, кто не сражался на передовой? Вот проблема, которую ставит в тексте Б. Л. Васильев.
В тексте повествуется о том, как перед старшим бухгалтером отдела сбыта Алевтиной Ивановной комсорг фабрики поставил задачу, выступить на празднике, посвященном Дню Победы. Вот она, конкретная жизненная ситуация, когда скромная на фронте прачка должна предстать перед фабричным людом в качестве героя .С помощью нескольких деталей, которые вспоминает Алевтина Ивановна, писатель глубоко и разносторонне раскрывает поднятую проблему о скромном, но таком нужном труде бойцов банно-прачечного отряда: ведь кто-то должен был стирать одежду солдат и бинты, которые поступали из госпиталя?! Во-первых, Б.Л.Васильев говорит о том, что «с рассвета и до темна бойцы банно-прачечного отряда гнулись над корытами и кипящими баками". А как им не гнуться?! Одна только деталь, что норма на каждую прачку была двести пар обмундирования, а «бинты шли сверх всякой нормы», потому что их не хватало, говорит о героизме простых тружеников войны! Во-вторых, автор замечает, насколько трудной и вредной была эта работа. «От кипятка и ядовитого, пронзительно вонючего мыла трескалась и уже не заживала кожа», красные руки, «распухшие, покрытые язвами». А еще лица у девчат были обварены паром… И это в ту прекрасную жизненную пору, которая называется юностью! Девочки-героини были вынуждены прятать от мужских глаз свои больные руки, руки без ногтей! Казалось бы, какая мелочь! Но как она важна была девушке-прачке!
Два примера-иллюстрации, построенные на приеме детализации, отчетливо характеризуют то, что вынесли эти скромные бойцы, даже не находясь на передовой! Вот он, наглядный пример самоотверженного выполнения долга перед своим Отечеством.
Позицию Б.Л.Васильева определить несложно: несомненно, бойцов банно-прачечного отряда можно было причислить к числу скромных героев Великой Отечественной...
Я согласен с точкой зрения автора: на войне героями были не только солдаты, подбивающие танки, не только разведчики и саперы, но и скромные санитарки, выносившие на себе тяжеленных мужчин, работники госпиталей, пекарен и банно-прачечных отрядов.
Таким образом, на войне не было профессий не героических! Каждый солдат приносил свою маленькую частичку в общий котел победы!
Даниил


Текст
(1)Алевтина Ивановна, что же это вы свои факты скрываете? (2)Нехорошо!
(3)Старший бухгалтер отдела сбыта Алевтина Ивановна Коникова – пятидесятилетняя женщина – удивлённо смотрела на секретаря комсомольской организации фабрики. (4)Секретарь был
юношески самоуверен, горласт и глядел с победоносным торжеством.
– (5)Я ничего не скрыла, – начала она, лихорадочно припоминая все анкеты, когда-либо заполненные ею.
– (6)Да вы же, оказывается, ветеран!
– (7)Ну зачем же, я же… не на передовой…
– (8)Вы ветеран! – сияя искренней радостью, твёрдо перебил комсорг. – (9)У нас на фабрике
при наличии поголовного большинства женщин вы, Алевтина Ивановна, – клад! (10)Завтра выступаете.
– (11)Завтра? – перепугалась Алевтина Ивановна. – (12)Как завтра?
– (13)Мероприятие завтра в семь во Дворце культуры. (14)Уже объявление пишут: «Воспоминания о войне». (15)Пока!
(16)Комсорг ушёл, Алевтина Ивановна опустилась на стул и заплакала.
(17)Сотрудницы всполошились, побежали за водой, валерьянкой и главбухом.
(18)Главбух приняла единственно правильное решение:
– Идите домой, Алевтина Ивановна. (19)Успокойтесь и подготовьтесь: у вас ответственное
выступление.
(20)Дома Алевтина Ивановна с необычайным упорством думала о том, как завтра выйдет на
залитую ослепительным светом сцену, на которой доселе никогда не была. (21)Думала о том мгновении, когда окажется перед затихшим залом, наполненным ткачихами, которые много лет знали её и
которых знала она. (22)И этот знакомый зал будет видеть в ней уже не старшего бухгалтера Алевтину
Ивановну Коникову, а полномочного представителя тех, кто победил, и тех, кто не увидел победы.
(23)Правда, Алевтина Ивановна немножко успокаивала сама себя. (24)Она очень верила собственному мужу – человеку серьёзному, непьющему, прошедшему фронт, трижды раненному и всётаки взявшему Берлин. (25)Он кропотливо собирал библиотечку военных мемуаров, читал только их,
а художественную литературу считал выдумкой, не стоящей внимания. (26)И Алевтина Ивановна
твёрдо верила: уж он-то знает, как и о чём следует выступить, и напишет всё, что полагается.
– (27)Вот и о тебе вспомнили, – улыбнулся он.
– (28)Какую основную стратегическую задачу решал Четвёртый Украинский фронт под командованием Маршала Советского Союза Фёдора Ивановича Толбухина? (29)Ну, первый этап войны
мы отложим. (30)Ты ведь в сорок третьем на фронт пришла?
– (31)В сорок третьем, в апреле.
— (32)Значит, главное — второй этап – это интернациональная помощь порабощённым фашизмом странам. (33)Ты где войну закончила? (34)В Белграде? (35)Значит, сходится, этим и завершишь. (36)Тут я тебе материал подготовил. (37)Не какая-нибудь там художественная литература:
мемуары! (38)Вот на них и опирайся.
– (39)А про себя?
– (40)Про себя, Аля, рассказывать нам ни к чему, это никому не интересно. (41)Важно в масштабе вопрос поставить, миссию подчеркнуть важно, понимаешь?
(42)Она читала очень старательно, хотела понять и запомнить. (43)Это была какая-то иная, не
её война.
(44)Алевтина Ивановна всю войну прошла бойцом банно-прачечного отряда, а попросту
прачкой. (45)Двести пар заскорузлого от крови и пота обмундирования и горы окровавленных бинтов
ждали их на каждом рассвете войны. (46)Двести пар были нормой, а бинты шли сверх всякой нормы
и в первую очередь, потому что их не хватало. (47)И с рассвета и дотемна бойцы банно-прачечного
отряда гнулись над корытами и кипящими баками. (48)От кипятка и ядовитого, пронзительно вонючего мыла трескалась и уже не заживала кожа. (49)Её разъедало горячей пеной, и девушки всегда
старались прятать от мужских глаз свои красные, распухшие, покрытые язвами руки.
(50)А потом как-то незаметно, исподволь стали исчезать и ногти. (51)И стирать стало не просто больно, но и страшно: а вдруг они, эти ногти, так и не вырастут никогда!
(52)Военврач посмотрела.
– (53)Всё у вас вырастет, не бойтесь, девочки, – сказала она. – (54)Всё хорошо будет, только
бы война эта проклятая кончилась поскорее.
(55)Алевтина Ивановна давно уже не видела строчек в лежавшей перед нею книге.
(56)Обваренные паром лица, распухшие руки да красная от крови мыльная пена, в которой отмокало100
поступавшее из медсанбатов обмундирование, все чётче, все настойчивее и яснее возвращались из
далекого далека, из того далека, что у всех поколений всегда бывает самым звонким, самым свободным и самым прекрасным, за что и называется юностью.
(57)Снова села за стол, за раскрытую книгу, снова честно пыталась читать, и снова строчки
плыли перед глазами...
– (58)Девочки, ещё бинтов двадцать два мешка привезли. (59)Это срочно, девочки: в медсанбатах перевязывать нечем, – сказала младший сержант Самойленко.
(60)Двадцать два часа тогда за корытами и простояли, двадцать два – почти сутки. (61)И ели
тут же, среди щёлока и мыла, в едком пару, сидя на грудах бинтов, ломких от крови и гноя…
(62)Петр Николаевич на полчаса раньше с работы прибежал: волновался за неё:
– Проштудировала?
(63)Алевтина Ивановна с трудом вырвалась из прошлого, из повыбитой и окровавленной
юности своей, улыбнулась:
– (64)Проштудировала.
– (65)Планчик составила или в голове держать думаешь?
– (66)В голове, – сказала она, – не выскочит.
– (67)Значит, так начнёшь: «Выполняя свой священный долг, победоносная Советская Армия...»
– (68)Нет, Петя, я не так начну, – вздохнула Алевтина Ивановна. – (69)Я совсем по-другому
начну, я уже всё вспомнила.
(70)Между колонн Дворца культуры висел большой щит, на котором художник очень красиво
написал, что сегодня в 19.00 ветеран Великой Отечественной войны Алевтина Ивановна Коникова
поделится своими фронтовыми воспоминаниями.
– (71)Волнуешься? – спросил муж, прижав её локоть.
– (72)Волнуюсь, – шепнула она, – но ты не беспокойся.
(73)Она знала, о чём будет рассказывать: о многих-многих ровесницах тех, кто будет сидеть
перед нею в светлом и просторном зале.
(74)И она увидела этот зал со сцены – огромный зал, переполненный весёлыми, нарядными,
красивыми девчонками. (75)Увидела их свежие, никогда не знавшие голода и страха лица, их улыбки,
наряды, сверхмодные прически. (76)Увидела торжественных, со всеми орденами фронтовиков – увидела всё разом, вдруг. (77)С трудом расслышала собственную фамилию и пошла к трибуне сквозь аплодисменты, как сквозь туман.
(78)Встала в тесном трибунном загончике и, с ужасом понимая, что она так и не сможет сказать того, о чём думала, о чём плакала и что вспоминала, вдруг отчаянно выкрикнула в переполненный зал:
– Выполняя свой священный долг, победоносная Советская Армия, сломив ожесточённое сопротивление озверелого врага, вступила в порабощённую фашизмом Европу...
(По Б. Л. Васильеву*)
*Борис Львович Васильев (1924 – 2013) – русский советский писатель и сценарист. Лауреат Государственной
премии СССР и Премии Президента Российской Федерации.

Сочинение 12

Проблема бессердечного отношения к старикам. Вот вопрос, который ставит Н.Теффи.
Все повествование пронизано жалостью по отношению к пожилому человеку, который испытывает неудобство в доме родственников. Используя прием детализации, автор, во-первых, демонстрирует, как неловко деду Леонтию в доме племянника, где он вынужден в тот момент проживать. И все потому, что дед – бездомный, жилище у него «зять отнял». Во-вторых, приводя гневные слова хозяина дома по отношению к старику, на которого он не только кричал, но и называл «приживальщиком», автор осуждает родственника, бессердечно унижавшего старого человека.
Два примера-иллюстрации, построенные на основе приема детализации, позволяют понять читателю, что симпатии писательницы на стороне деда Леонтия, которого ей очень жаль.
Определить позицию автора несложно: безнравственно выгонять из собственного дома старого хозяина, а родственникам относиться к нему, как к «приблудной собаке». Все это является недопустимым для поведения близких по крови людей.
Я разделяю точку зрения Н.Теффи: упрекать старика в том, что он опозорил твой дом, требовать вернуть деньги, подаренные соседкой-помещицей, – бесчеловечно.
Таким образом, бессердечное отношение к пожилым людям недопустимо в нашей жизни. Важно беречь близких и относиться уважительно к старикам, которые заслужили наше почтение!
Даниил


Текст
(1)Перед обедом дети заглянули на террасу – и сразу назад: на террасе сидел кто-то.
(2)Сидел маленький, серенький, седенький, мохрастый, вертел вострым носиком и ёжился.
– (3)Кто такой?
(4)Эльвира Карловна возилась с банками в буфетной комнате, сердилась на грушевое варенье,
что оно скисло и шипело.
– (5)Кто такой? (6)Дедушка ваш! (7)Дедушка Леонтий, вашего дедушки брат.
– (8)Отчего же он сидит? – спросила Валька. (9)Странным показалось, что не шагает дедушка
по зале, как другие гости, не спрашивает, как кто поживает, не смеётся «хе-хе-хе, мерси», а просто
сел и сидит один у посудного столика, куда грязные тарелки ставят.
– (10)Пришёл через сад, вот и сидит, – отвечала Эльвира Карловна.
– (11)Где же лошади? – спросила Валька.
– (12)Пешком пришёл.
(13)Пошли, посмотрели в щёлочку на дедушку, который в гости пешком пришёл.
(14)А тот всё сидел да поглядывал, как воробей. (15)На коленях у него был клеёнчатый сверточек, чёрный, на сгибах набелевший – старый, много трёпанный, и верёвочкой крест-накрест перевязан.
(16)Застучали каблуки на лестнице – отец обедать спускался.
– (17)Папа, там дедушка... там дедушка Леонтий... пришёл и сидит.
– (18)Знаю, знаю.
(19)Отец чем-то недоволен.
(20)Дедушка встал, засуетился на одном месте, а когда отец поздоровался, стал долго и смешно трясти ему руку. (21)Потом опять подошёл к своему стулу у посудного стола.
– (22)Садитесь с нами обедать, чего же вы! – сказал отец.
(23)Дедушка покраснел, заторопился, сел на углу стола и подсунул под стул свой клеёнчатый
узелок.
(24)За супом все молчали. (25)Только когда дедушка съел свою порцию, отец сказал Эльвире
Карловне:
– Налейте же ему ещё...
(26)Дедушка покраснел и заволновался.
– (27)Я уже совершенно сыт!
(28)Но снова принялся за суп, изредка только вскользь поглядывая на хозяина.
– (29)Вы откуда сейчас? – спросил наконец тот.
– (30)От Крышкиной, от Марьи Ивановны. (31)Тут недалече, всего тринадцать верст. (32)Она
непременно хотела бричку дать, непременно хотела, да я отказался. (33)Погода хорошая, и моцион
полезен, мы, старики, должны моцион делать. (34)А Марья Ивановна новую мельницу строит, чудесную. (35)Я у них три недели гостил. (36)Непременно хотела, чтоб я ещё пожил. (37)Ну, да я лучше
потом заверну.
(38)Он говорил скоро, так что даже покраснел, и смотрел на всех пугливо и быстро, точно
справлялся – нравится ли то, что он говорит.109
(39)После обеда отец пробурчал что-то себе под нос и ушёл наверх, дедушка тоже пропал.
– (40)Эльвира Карловна, он будет жить у нас?
(41)Эльвира Карловна все ещё была чем-то недовольна и молчала.
– (42)Он дедушкин брат?
– (43)Не родной брат, от другой матери.
– (44)А где его домик?
– (45)Нету дома, зять отнял.
(46)Странный был дедушка: и мать у него какая-то другая, и дом отняли...
(47)Нашли его на крылечке, сидел на лесенке и говорил собачонке Белке что-то длинное и
толковое, только не разобрать что.
– (48)Это наша Белка. (49)Она приблудная пустолайка, ночью спать не даёт, – сказала Валька.
(50)Девочки стояли рядом на толстых сытых ножках, смотрели круглыми глазами, и ветер
шевелил их белокурые хохолки.
(51)Дедушка очень заинтересовался разговором, расспрашивал про Белку, когда пришла, да
откуда, да чем кормится.
(52)А перед ужином дедушка снова съёжился, затих, сел около посудного стола и вертел головой по-воробьиному, пока его за стол не позвали. (53)А за столом опять смотрел всем в глаза, точно боялся, что не угодил.
(54)На другой день дедушка совсем подружился с девочками и рассказал о своей тайне: денег
у него совсем нету, но помещица Крышкина обещала на праздник подарить десять рублей. (55)Она
страшно добрая – десять рублей! (56)Вот тогда они заживут. (57)Дедушка уж две недели не курил, а
хочется до смерти. (58)Табаку купят простого, но чудесного. (59)И девочкам подарки.
(60)Только бы Крышкина не раздумала. (61)Да нет, не раздумает. (62)Добрая такая и богатая:
бричку предлагала дедушку довезти – ей-Богу!
(63)На четвёртый день за ужином дедушка, запинаясь и переглядываясь, сказал, что завтра
должен заглянуть к помещице Крышкиной, заночует ночку, а утром и вернётся.
(64)Отец отнёсся к этому плану с полным равнодушием и стал о чём-то с Эльвирой Карловной говорить по-немецки. (65)Дедушка, верно, не понимал или чего боялся; он как-то съёжился, робко косился, и ложка чуть-чуть дрожала в руке.
(66)На другое утро ушёл рано. (67)Дети мечтали одни.
(68)А к вечеру забыли и дедушку, и планы, потому что придумалась новая игра: всовывать
травинки в щели крыльца, получался сад для гулянья мух.
(69)На следующий день после обеда приехал дедушка в крышкинской бричке. (70)Такой весёлый, соскочил с подножки и долго ещё вокруг брички суетился, очень рад был, что довезли.
(71)Глаза у него сделались от удовольствия маленькие, и вокруг пошли смешные и весёлые
морщинки. (72)Побежал на крыльцо, зашептал детям:
– Молчите только, всё у нас есть... дала десять рублей!
(73)Валька не выдержала, завизжала, сорвалась и прямо в комнаты.
– (74)Крышкина дедушке десять рублей подарила! (75)Дедушка нам пояса купит, скакалку
подарит.
(76)Отец вскочил и пошёл на крыльцо.
(77)Там он долго визжал, что дедушка приживальщик и срамит его семью, и позорит дом, выпрашивая подачки от посторонних людей, и что он обязан сейчас же вернуть эти гнусные деньги.
– (78)Никифор, седлай лошадь! (79)Отвезёшь пакет к Крышкиной.
(80)Дедушка молчал и ёжился, и был совсем виноватый, такой виноватый, что оставаться с
ним было стыдно, и дети ушли в комнаты.
(81)Отец долго ещё визжал про приживальщика и позор, потом отвизжался и ушёл к себе.
(82)Дедушка сидел, как тогда, в первый день, на крылечке, перевязывал верёвкой свой клеёнчатый узелок и сам с собой разговаривал.
— (83)Всё сердятся да сердятся, – испуганно твердил дедушка. – (84)А разве так хорошо?
(85)Я ведь очень старый. (86)За что же так?
(87)Увидел детей, сконфузился, заспешил.
– (88)Я теперь пойду, меня очень в одно место звали!
(89)Он не смотрел в глаза и всё суетился.
– (90)Звали одни помещики... погостить, там у них чудесно.
(91)Может быть, у них и было чудесно, но у дедушки лицо было расстроенное, и голова тряслась как-то вбок, словно отрицательно, словно сама себе не верила.
– (92)Дедушка, – спросила Валька, — ты приживальщик? (93)Что такое приживальщик?110
(94)Дедушка съёжился и зашагал по ступеням. (95)Видно, не слышал.
(96)Девочки стояли обе рядом, на сытых, толстых ножках, смотрели прямо на него круглыми
глазами, и ветер шевелил их белокурые хохолки.
(97)У ворот он обернулся.
(98)Девочки уже не стояли рядом, они озабоченно втыкали зелёные травинки в щели крыльца
и о чем-то бойко спорили.
(99)Дедушка пождал минутку, повернулся и пошёл.
(По Тэффи*)
*Тэффи – настоящее имя – Надежда Александровна Лохвицкая. (1872 – 1952) – русская писательница и поэтесса, мемуаристка, переводчица.

Сочинение 13

Возможно ли, чтобы люди самых гуманных профессий формально относились к своим обязанностям? Вот проблема, которую ставит А.П. Чехов.
Автор, раскрывая поставленный вопрос, рассказывает историю домашнего учителя Егора Алексеевича Свойкина, который, заболев, отправился в аптеку. Но в заведении, обязанном помогать таким больным людям, как Свойкин, ему не были рады! Подтверждение данной мысли находим в описании поведения провизора. Так, аптекарь, который должен был быстро обслужить больного, занимался чтением газеты. На все обращения учителя он не отвечал и продолжал чтение. Автор, на мой взгляд, не случайно несколько раз использует словосочетание «дочитал в газете до точки». Так и кажется, что больного и возбуждённого Свойкина работник аптеки хотел «довести до точки»… Эту мысль Чехов подчеркивает выводом учителя, что «святое дело попало в руки этой бесчувственной утюжной фигуры…» В конце текста работник аптеки предстает не только равнодушным, но и жестоким человеком. Когда у Свойкина не оказалось всего шести копеек, чтобы рассчитаться за лекарство, провизор не вошёл в его положение, а повторял одно и то же: «Не знаю, не моё дело». Вот он, человек, формально относящийся к своим обязанностям!
Два примера-иллюстрации, построенные на основе приёма подтверждения, позволяют сделать вывод, что в таких учреждениях, как аптеки, работают равнодушные и жестокие люди.
Определить позицию автора несложно: халатное отношение фармацевта, от которого зависела дальнейшая судьба больного, с точки зрения А.П. Чехова, - преступление.
Я разделяю мнение писателя: ни в больнице, ни в аптеке не имеют право служить эти сухие, чёрствые физиономии, иначе дело излечения больных может обернуться трагедией, как случилось с учителем Свойкиным.
Таким образом, люди самых гуманных профессий не имеют права формально и жестоко относиться к своим обязанностям.
Даниил


Текст

(1)Был поздний вечер; домашний учитель Егор Алексеич Свойкин, чтобы не терять попусту
времени, от доктора отправился прямо в аптеку.
(2)Войдя в аптеку, Свойкин был охвачен запахом, присущим всем аптекам на свете.
(3)Публики благодаря позднему часу в аптеке не было; за жёлтой лоснящейся конторкой, уставленной вазочками с сигнатурами, стоял высокий господин с солидно закинутой назад головой, строгим
лицом – по всем видимостям, провизор. (4)Начиная с плеши на голове и кончая длинными розовыми
ногтями, всё на этом человеке было старательно выутюжено, вычищено и словно вылизано, хоть под
венец ступай. (5)Нахмуренные глаза его глядели свысока вниз, на газету, лежавшую на конторке.
(6)Он читал. (7)В стороне за проволочной решёткой сидел кассир и лениво считал мелочь.
(8)Свойкин подошёл к конторке и подал выутюженному господину рецепт. (9)Тот, не глядя на него,
взял рецепт, дочитал в газете до точки и, сделавши легкий полуоборот головы направо, прочитал кому-то рецепт. (10)Ему ответили утвердительно.
(11)Провизор написал что-то на рецепте, нахмурился и, закинув назад голову, опустил глаза
на газету.
– (12)Через час будет готово, – процедил он сквозь зубы, ища глазами точку, на которой остановился.
– (13)Нельзя ли поскорее? – пробормотал Свойкин. – (14)Мне решительно невозможно ждать.
(15)Провизор не ответил, и Свойкин, опустившись на диван, принялся ждать. (16)Кассир кончил считать мелочь, глубоко вздохнул и щёлкнул ключом. (17)В глубине одна из темных фигур завозилась около мраморной ступки. (18)Другая фигура что-то болтала в синей склянке. (19)Где-то мерно
и осторожно стучали часы.
(20)Свойкин был болен. (21)Во рту у него горело, в ногах и руках стояли тянущие боли, в
отяжелевшей голове бродили туманные образы, похожие на облака и закутанные человеческие фигуры. (22)Разбитость и головной туман овладевали его телом всё больше и больше, так что, подождав
немного и чувствуя, что его тошнит от стука мраморной ступки, он, чтоб подбодрить себя, решил заговорить с провизором...
– (23)Должно быть, у меня горячка начинается, – сказал он. – (24)Доктор сказал, что еще
трудно решить, какая у меня болезнь, но уж больно я ослаб... (25)Еще счастье мое, что я в столице заболел, а не дай бог этакую напасть в деревне, где нет докторов и аптек!
(26)Провизор стоял неподвижно и, закинув назад голову, читал. (27) Свойкину на обращение
к нему он не ответил ни словом, ни движением, словно не слышал. (28)Стук мраморной ступки становился всё громче и звонче. (29)Видя, что его не слушают, Свойкин поднял глаза на полки с банками и принялся читать надписи...
«(30)Странные люди, ей-богу! – подумал он. – (31)Чего ради они напускают на свои лица
учёный колер. (32)В здоровом состоянии не замечаешь этих сухих, чёрствых физиономий, а вот как
заболеешь, как я теперь, то и ужаснёшься, что святое дело попало в руки этой бесчувственной утюжной фигуры...»
(33)Рассматривая неподвижную физиономию провизора, Свойкин вдруг почувствовал желание лечь во что бы то ни стало подальше от света, учёной физиономии и стука мраморной ступки...
(34)Болезненное утомление овладело всем его существом... (35)Он подошёл к прилавку и, состроив
умоляющую гримасу, попросил:
– Будьте так любезны, отпустите меня! (36)Я... я болен...
– (37)Сейчас... (38)Пожалуйста, не облокачивайтесь!
(39)Учитель сел на диван.
«(40)Полчаса ещё только прошло, – подумал он. – (41)Ещё осталось столько же...
(42)Невыносимо!»
(43)Но вот, наконец, к провизору подошёл маленький, чёрненький фармацевт и положил около него коробку с порошками и склянку с розовой жидкостью... (44)Провизор дочитал до точки, медленно отошёл от конторки и, взяв склянку в руки, поболтал её перед глазами... (45)Засим он написал
сигнатуру, привязал её к горлышку склянки и потянулся за печаткой...
(46)Завернув, связав и запечатав микстуру, провизор стал проделывать то же самое и с порошками.
– (47)Получите! – проговорил он наконец, не глядя на Свойкина. – (48)Внесите в кассу рубль
шесть копеек!
(49)Свойкин полез в карман за деньгами, достал рубль и тут же вспомнил, что у него, кроме
этого рубля, нет больше ни копейки...118
– (50)Рубль шесть копеек? – забормотал он, конфузясь. – (51)А у меня только всего один
рубль... (52)Как же быть-то?
– (53)Не знаю! — отчеканил провизор, принимаясь за газету.
– (54)В таком случае уж вы извините... (55)Шесть копеек я вам завтра занесу или пришлю...
– (56)Этого нельзя... (57)У нас кредита нет...
– (58)Как же мне теперь быть-то?
– (59)Сходите домой, принесите шесть копеек, тогда и лекарства получите.
– (60)Пожалуй, но... мне тяжело ходить, а прислать некого...
– (61)Не знаю, не моё дело...
– (62)Гм... — задумался учитель. — (63)Хорошо, я схожу домой...
(64)Свойкин вышел из аптеки и отправился к себе домой... (65)Пока он добрался до своего
номера, то садился отдыхать раз пять... (66)Придя к себе и найдя в столе несколько медных монет, он
присел на кровать отдохнуть... (67)Какая-то сила потянула его голову к подушке... (68)На неё Свойкин прилег, как бы на минутку.... (69)Туманные образы в виде облаков и закутанных фигур стали заволакивать сознание... (70)Долго он помнил, что ему нужно идти в аптеку, долго заставлял себя
встать, но болезнь взяла своё. (71)Медяки высыпались из кулака, и больному стало сниться, что он
уже пошёл в аптеку и вновь беседует там с провизором.
(По А. П. Чехову*)
*Антон Павлович Чехов (1860 – 1904) – русский писатель, прозаик, драматург. Классик мировой литературы.
По профессии врач. Почётный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности. Один
из самых известных драматургов мир

Сочинение по тексту 14
Сочинение 1
Проблема понимания настоящего таланта. Вот вопрос, который ставит в тексте Ю.М. Нагибин.
Автор, раскрывая поднятую проблему, ведет рассказ от имени мальчика, который плохо рисовал, а лишь делал копии. Но он мнил себя художником, хотя на самом деле таланта не имел! И все потому, что рисовал он лишь для того, чтобы заслужить похвалу: ведь «незаслуженные похвалы приятны». А другой мальчик, не задумывающийся о славе, истинно талантлив и упрям. Ему без разницы, где рисовать: на холсте, закрепленном на мольберте, или на тротуаре, под ногами у прохожих. В любом случае делал он это «с наслаждением». Так, в один из дней, когда начинающий «живописец» ждал маму, ушедшую в магазин, он увидел сверстника, рисовавшего что-то угольком на тротуаре. Рассказчик, заметив, что тот покусился на образ его любимого героя Д`Артаньяна, которого, по мнению «художника», мальчишка «швырнул под ноги прохожим», герой идёт на подлость: стирая рисунок ногами. Удивившись тому, что персонаж Дюма исчез с тротуара, юный талант принимается за новое творение, которое он решил разместить на стене, где его уже никто не тронет. И это действие соперника вызвало у рассказчика мысль о том, что «важно рисовать, а не трястись над рисунком», тем более украшая его старинной рамой.
Два примера-иллюстрации, построенные на приёме сравнения, доказывают, что настоящий талант рисует «по воображению или с натуры», а «бездарность», как величает себя рассказчик, способен сделать только неумелую копию. В этом, на мой взгляд, и состоит позиция автора.
Я согласен с мнением Ю.М. Нагибина. Даровитый человек помогает раскрыть глаза на вещи, явления тому, кто рисовать не умеет, заставляет его задуматься о том, что важно как можно больше рисовать, а не копировать чужие творения.
Таким образом, настоящий талант-это дар свыше и, безусловно, он дается каждому человеку. А вот раскрыть его в себе, развить и воспользоваться им могут единицы.
Даниил

Сочинение 2
Завидуют ли люди тем, кто обладает талантом? Вот проблема, которую ставит в тексте Ю. М. Нагибин.
Рассуждения над этим вопросом рассказчик строит на противопоставлении. Сначала он говорит о себе, что «умел лишь срисовывать плоскостные неподвижные изображения, высмотренные чужим глазом». Однако, несмотря на это, его «вяловатые художнические потуги стали получать признание в семье и школе». Это придало рассказчику уверенности в том, что он копиист-«искусник». Себе он противопоставляет мальчишку, рисовавшего угольком на асфальте прямо под ногами прохожих. Не имея перед собой «ни рисованного, ни живого образца, он рисовал из себя то, что сам придумал». Когда главный герой понял, что «гном, рахит» рисует д'Артаньяна, «швырнув его под ноги прохожим», то разозлился и попытался помешать ему. Разозлился толи потому, что юный художник покусился на дорогие черты его кумира, толи от пришедшего осознания, что сам он – «бездарность».
Оба эти контрастных примера-иллюстрации доказывают, что люди всегда завидовали и завидуют тем, кто способнее их. Так было и с рассказчиком. Он, «разозлённый и пришибленный гениальностью проклятого мальчишки», «стал подошвой стирать непрочный рисунок».
Определить позицию автора несложно: человек всегда хочет верить в то, что он лучший. Но, когда появляется кто-то талантливее, он начинает испытывать злость и зависть, которые заставляют совершать низкие поступки.
Я полностью согласна с точкой зрения Ю.М. Нагибина в том, что человек всегда ощущает ненависть к гениальным людям. Если обратиться к истории, то можно найти пример, подтверждающий это. Музыкант Сальери, добивавшийся признания упорным трудом, всегда завидовал великому Моцарту, у которого все получалось очень легко: ведь он, действительно, был гением! Именно зависть толкнула Сальери на преступление…
Таким образом, люди всегда испытывали чувство зависти к тем, кто талантливее их.
Полина

Текст
(1)Я ждал маму, ушедшую в магазин, и отвлёк меня от моих мыслей мальчишка, рисовавший
что-то углем на тротуаре. (2)Он был мал ростом и возрастом, дошкольник, мелкота. (3)Если б такой
задрался, то получил бы. (4)Но мальчишка не замечал меня, как и прохожих, топтавших его рисунок,
стиравших подошвами непрочные угольные линии. (5)Мальчишка знай делал своё дело. (6)Как раз в
эту пору мои вяловатые художнические потуги стали получать признание в семье и школе. (7)Сам я
не придавал им слишком большого значения, хотя любил возиться с цветными карандашами и акварельными красками, срисовывая книжные иллюстрации, чаще всего сказочные. (8)Копиист я был
впрямь отменный, у меня получалось здорово похоже на оригинал. (9)Равно не приходило мне на ум
нарисовать что-либо по воображению или с натуры. (10)Я пробовал нарисовать что-то «из головы» –
ничего не получалось. (11)Я умел лишь срисовывать плоскостные неподвижные изображения высмотренного чужим глазом.
(12)Мальчишка, ползающий по асфальту меж ног прохожих, не имел перед собой ни рисованного, ни живого образца, он рисовал из себя то, что сам придумал. (13)А придумал он профиль мужчины с остроконечной бородкой, ниточкой усов, с длинными вьющимися волосами, падающими на
кружевной воротник из-под широкополой шляпы, украшенной страусовым пером. (14)Мальчишка
чуть наметил кожаный колет, перевязь через плечо, а все усилия отдавал лицу: носу с горбинкой и с
хищно вырезанными ноздрями, тёмному блестящему глазу (потом, уже дома, думая об уличном художнике, я тщился понять, как, работая углем, сумел он придать глазу серебристый блеск?), резким
складкам, сообщавшим лицу решительность, силу и хитрость, и тут во мне всё заныло: мне показалось, что мальчишка покусился на образ моего любимого героя – д'Артаньяна. (15)Я несколько лет
прожил в двойном образе: московского мальчишки и дерзкого гасконца, у меня были ботфорты,
плащ, шляпа с пером и шпага с настоящим эфесом. (16)В описываемую пору я уже расстался с мушкетёрским плащом, но не с растворённой в крови верой, что мне даны особые права на этот образ.
(17)И тут какой-то гном, рахит – и читать-то небось сам не умеет – на глазах всей улицы рисует дорогие черты моего кумира!
(18)У меня над кроватью висел в благородной овальной рамке портрет д'Артаньяна.
(19)Старинная рамка, стекло и почётное место на стене вводили в заблуждение близоруких гостей, и
они принимали мою мазню за произведение искусства. (20)Узнав, кто сотворил это чудо, они цокали
языками и смотрели на меня потрясённо. (21)Но я-то знал, что моя восхитительная акварель – просто
грубая и неграмотная подделка, куда хуже обычных перерисовок из журналов и книг. (22)Я создавал
этот портрет жульническим способом: притворяясь, что ловлю из воздуха любимые черты, я то и дело поглядывал на картинку из «Трех мушкетёров». (23)И вообще, странным образом трогательный и
глуповатый друг д'Артаньяна Портос внедрился в созданный мною образ .(24)Лицо получилось гладким, как блин, круглым и сытым. (25)Короткая ручонка, упиравшаяся в тучный бок, усугубляла дородность мушкетёра со слоновьими ногами. (26)Короче говоря, д'Артаньяном тут и не пахло.
(27)Мальчишка унизил меня, унизил любимый образ, швырнув его под ноги прохожим, он заслуживал гильотины!.. (28)Но, разогревая в себе ненависть к мальчишке, я всё с большим, хотя и мучительным интересом следил за его работой. (29)Это совсем не было похоже на мой тщательный,
кропотливый и неуверенный труд. (30)Мальчишка был размашист, смел и вместе строг к себе: вроде
бы всё хорошо, а ему не нравится – смахивает угольную пыль и вновь кидает лёгкие уверенные
штрихи. (31)И вдруг я понял, что не только не умею, но и не люблю рисовать, а занимаюсь этим
лишь потому, что меня хвалят – и незаслуженные похвалы приятны. (32)А этот мальчишка рисовал с
наслаждением, не замечая ничего вокруг, не нуждаясь в похвалах, весь в угольной пыли, с чёрными
по локоть руками и усами под носом. (33)И он знал, что должен нарисовать, хотя перед ним не было
образца. (34)Словом, мальчишка делал такое, чего мне никогда не сделать. (35)И я впервые обратил к
себе знакомое и страшное слово «бездарность», которым мамины гости пользовались часто, с охотой
и таким гадливо-безжалостным выражением, словно сами были наделены великими талантами.
(36)Мне стало горячо от стыда: несколько дней назад я сказал с усталой мудростью и чуть свысока
закадычному дружку Мите Гребенникову, громко и неискренне восторгавшемуся моими новыми рисунками: «Человек, наверное, должен владеть каким-то искусством». «(37)Ты искусник, да?» – подластился Митя. (38)Я скромно пожал плечами. (39)Искусник!.. (40)Сволочь бездарная! – вот кто я.
(41)Тогда, разозлённый и пришибленный гениальностью проклятого мальчишки, я сотворил
величайшую низость. (42)Зайдя ему за спину, я стал подошвой стирать непрочный рисунок. (43)Я
размазал колет, перевязь, кружевной воротник, стёр эспаньолку, горько-язвительный рот, ниточку
усов, нос с горбинкой и складки от ноздрей к уголкам рта – мальчишка ничего не замечал. (44)Его
будто околдовали. (45)Сейчас он возился с пером на шляпе, стараясь придать ему крутой залихват126
ский изгиб. (46)Шляпа уже ничего не венчала: я успел размазать глаз, бровь, завитки волос, а когда
вышла из подъезда мама с шляпной картонкой в руках и что-то сказала мальчишке, заставив его бросить работу и встать, я прикончил и всё остальное.
(47)Сделав мне знак головой, мама быстро зашагала к Мясницкой. (48)Перейдя на другую
сторону переулка, я оглянулся. (49)Мальчишка стоял над своим уничтоженным рисунком: от мушкетёра осталось лишь чёрное пятно (50)Мне хотелось, чтобы он скорее разревелся и тем поставил точку
на этой скверной истории. (51)Но он всё смотрел под ноги, затем протёр глаза, затряс головой,
всплеснул руками, высоко подпрыгнул и расхохотался. (52)Заходясь от смеха, он начал отплясывать
какой-то дикий индейский танец. (53)Я ничего не понимал. (54)Над чем он смеётся? (55)Разве ему не
жалко своего рисунка, и неужели он думает, что прохожие непреднамеренно стёрли его своими подошвами?
(56)Внимание моё было приковано к мальчику на другой стороне переулка. (57)Он уже не хохотал и не прыгал. (58)Озирался, чего-то искал. (59)И нашёл: кусок чистой, недавно отштукатуренной и побелённой стены справа от подъезда. (60)Он примерился к белому пятну, подошёл и взмахнул
рукой, сжимающей кусочек угля. (61)Здесь его картина будет в большей сохранности, её не затопчут
пешеходы, она доживёт до следующего утра, когда её смоет из резинового шланга разъярённый
дворник. (62)Тогда мальчик найдёт другую чистую плоскость. (63)Важно рисовать, а не трястись над
своим рисунком, помещать в рамочку и вешать на стенку.
(64)Злоба стремительно истаивала во мне, замещаясь стыдом и жалостью. (65)Как мог я опуститься до такой гнусности? (66)К тому же тайной, ведь он так и не заметил меня.
– (67)Этот мальчик, – сказал я маме, показав рукой, – он здорово рисует.
(По Ю. М. Нагибину*)
*Юрий Маркович Нагибин (1920 – 1994) – русский писатель, журналист и прозаик, сценарист, мемуарист.

Сочинение 15

Что означает материнская любовь и забота? Вот проблема, которую ставит в тексте Л.И.Беляева.
Автор рассказывает о Свете, матери троих детей, которая на южном пляже, окруженная своими детишками, торжествует оттого, что все отдыхающие любуются ей и не верят, что обаятельная троица – дети этой молодой, красивой женщины. Вот Светлана « натягивает резиновую шапочку и в окружении детей бросается в море. Не отставая от них, плавает наперегонки, ныряет, кувыркается, брызгается, дразнится и смеётся». И опять пляжный люд с завистью смотрит на молодую красивую женщину, которая так умело управляется со своими малышами. И все потому, что мать очень любит своих детей!
Но на играх и развлечениях материнский долг не заканчивается: у многодетной женщины масса других забот! После купания « она бежит по магазинам, в кулинарию, варит, жарит, кормит всех троих, распределяет вечерние обязанности, пускает в ванной воду на замоченное с утра бельё». За полночь заканчивается трудовой день заботливой матери…
Сопоставляя эти примеры поведения героини, автор доказывает читателям, что сильная женщина способна и одна, без мужа-пьяницы, обеспечить радостное детство своих малышей. И все потому, что она мать, которая любит своих детей!
Определить позицию автора несложно: материнская любовь дает ей силы, чтобы стать для своих детей примером, другом, мудрым советчиком, который сделает все, ради счастья ее ребятишек.
Я разделяю позицию Л.И.Беляевой: истинная любовь – вот источник силы для матери, чтобы не только достойно заботиться о детях, находить время и на разговоры с ними, и на совместное чтение книг, но и оставаться красивой и привлекательной женщиной.
Таким образом, материнская любовь и забота означает то, что женщина может от многого отказаться, многое вытерпеть ради своих бесценных детей.
Ольга


Текст

(1)Сильнее всех городов на свете она любит свой небольшой южный город: здесь родилась,
выросла... (2)Но главное – здесь море и долгое-долгое лето.
(3)В этом году тепло где-то там подзадержалось, но в конце концов вспомнило о своих обязанностях и прихлынуло к их городку, сработав первый по-настоящему летний, купальный денёк.
(4)И она пошла. (5)Нет, полетела.
133
(6)Итак, она летит к морю. (7)И прилетела, и принялась пробираться между лежащими, стоящими, сидящими, тучными, костлявыми телами туда, где публика молода и обворожительна.
(8)Она предпочитает молодость. (9)Да нет, ей вовсе не шестьдесят. (10)Ей сорок. (11)Ну какая
же это старость? (12)Так вот, в свои сорок она выглядит прекрасно.
(13)У моря, у самого синего моря. (14)Достаточно стройная женщина. (15)Она уверена в себе
вопреки очевидному. (16)Она знает: ждать остаётся недолго. (17)Вот сейчас, сейчас, в ближайшие
минуточки, она задаст всем этим беспечным юным, самовлюбленным дикарям! (18)Они своё получат! (19)Небольшой такой, нечаянный урок.
– (20)Ма-ма-а-а!
(21)Вот оно, начинается.
– (22)Ма-ма-а-а! – крик требовательный, азартный, командирский. (23)Она поворачивает голову и вскидывает руку. (24)Перепрыгивая через чьи-то конечности, головы, разноцветные тряпки, к
ней мчится мальчишка, крепенький, смуглый, как представитель братского кубинского народа.
(25)Алёшка-Киношка, Дай на Морожко, Лексей-Чумазый, Лешик-Хорошик. (26)Он прижимается к её
щеке горячим, запыхавшимся ртом. (27)Не сын, а целый сынище. (28)Она чмокает его в бедовый карий глаз и кладёт руку на его стойкое, дружественное плечо.
– (29)Ма-ма-а! – звенит над пляжем тонюсенький страдальческий голосишко, умоляющий
вернуть былое счастье, не меньше того. (30)И через минуту к её коленям прижимается изо всех своих
глупых, ревнивых сил самое голубоглазое, самое невозможно какое вздорное существо в мире.
(31)Девица Анастасия, Туся-Туся-Плакуся-Крикуся, Тася-Тасюха-Муха-Цокотуха.
(32)Ну и как там, в публике? (33)Aга! (34)Объявились первые любознательные взгляды, полетели шепотки:
– (35)Это её дети? (36)А с виду такая молодая... (37)Надо же так сохраниться...(38)Вот он,
Женский триумф!!!
(39)Девушки как проснулись и запоглядывали на неё. (40)Однако что вы, милые? (41)Я ещё
только набираю высоту.
– (42)Эге-гей! – басово гремит над пляжем. (43)Как бы боевой клич, призыв сражаться до победного конца.
– (44)Сюда, Коля! – отзывается она незамедлительно, а попутно рекомендует: «Не надо, не
самообольщайтесь, милые, не шепчитесь, что, может, это всего-навсего мой младший брат. (45)Ну и
что ж, что ему двадцать, ну и что ж, что он выше меня в полтора раза... (46)Это просто КокошаТотоша, Колюша-Крикуша, Воеводин Николай Михайлович, баскетболист-разрядник, будущий кораблестроитель, пожиратель пирогов с капустой, мой старший сын».
– (47)Квартиру заперли? (48)Свет выключили?
– (49)Всё о'кей, ма!
(50)До капли испив чашу своего торжества, она натягивает резиновую шапочку и в окружении детей бросается в море. (51)Не отставая от них, плавает наперегонки, ныряет, кувыркается, брызгается, дразнится и смеётся. (52)А потом уходит с пляжа под окончательно сражёнными взглядами
будущих мужчин и будущих женщин. (53)А куда уходит?
…(54)После работы она бежит по магазинам, в кулинарию, варит, жарит, кормит всех троих,
распределяет вечерние обязанности, пускает в ванной воду на замоченное с утра бельё. (55)И между
делом спрашивает у Алешки, с кем подрался, откуда синяк, где взял волейбольный мяч с импортным
клеймом, почему не сказал соседке «здрасьте», объясняет, какой общественный резонанс получают
грязные уши, перочинный нож в кармане, мятый бант: «Это уже к тебе относится, Анастасия!» — и
наоборот, обстриженные ногти, глаженый бант, вынесенное по собственной инициативе ведро с мусором.
(56)Николай домывает посуду, надевает белую рубашку. (57)Он идёт на танцы в пансионат
«Голубая волна».
– (58)Коль, ты уж смотри там...
(59)Алёшка вытирает кухонный стол, раскладывает марки. (60)Туська пока обходится без
хобби и, несмотря на то что читать уже умеет, предпочитает слушать, как это делают другие.
– (61)Мам, когда кончишь картошку чистить, почитаешь мне про Мюнхгаузена? – канючит
она. – (62)Мам, а у меня зуб шатается, потрогай!
– (63)У меня руки грязные. (64)Потом, когда дочищу.
– (65)Всё потом да потом. (66)А он потом перестанет шататься и выпадет, а ты так и не потрогаешь. (67)Я ж тебя по-человечески прошу.
(68)Туськина логика сокрушительна, и покорно идешь к крану...
(69)Мюнхгаузен прочитан почти до половины, Туська спит, подсунув ладошку под подушку,
там припрятана книжка-фаворитка. (70)Алёшка тоже уснул.
134
(71)А ведь всё – финиш! (72)Она отбегалась и свободна, как бабочка!
…(73)Письмо от бывшего мужа лежит нетронутым со вчерашнего вечера. (74)Самое правильное, достойное – никогда не распечатывать это письмо, а разорвать и выбросить. (75)И все
предыдущие письма тоже в клочки и по ветру.
(76)А вдруг?..
«(77)Приветствую тебя, Света! (78)Ну и как? (79)Всё ещё считаешь, что поступила правильно,
дав мне от ворот поворот, а сама тянешь лямку и делаешь вид, что тебе легко, как птице в небе.
(80)Давай, давай. (81)Ты ведь у нас гордая. (82)До тебя всё ещё не доходит, что поступила глупо.
(83)Другие женщины ещё с какими алкоголиками живут – и ничего, не фыркают, а ты расплевалась
со мной, со своим мужем, отцом своих детей. (84)А разве я пью? (85)Я выпиваю…»
(86)Сколько обид способен проглотить человек? (87)Особенно если у него двое детей, а потом трое, особенно если девочка ещё не выучилась говорить «мама», но вот-вот выучится, а по правилам, как известно, за словом «мама» её следует научить слову «папа»... (88)Мать, женщина может
очень-очень многое проглотить. (89)Вы даже и не представляете, чего и сколько. (90)И «дуру», и
«истеричку», и «пошла ты к...».
(91)И она глотала добросовестно и неутомимо. (92)Но в конце концов наступает момент, когда – всё, больше не глотается, с верхом, через край...
(93)Вот этого он, её бывший муж, и не учел.
(94)Она идёт в кухню, рвёт письмо, а клочки сжигает в пепельнице.
(95)Засыпая, припомнила, как сегодня выставлялась на пляже. (96)Подумала: «Если бы те, на
пляже, молоденькие-премолоденькие, знали обо мне всё? (97)Вот бы вытаращили глазки! (98)Только
зачем им знать всё? (99)Всему своё время...»
(100)И вдруг, вроде вовсе без причины, под закрытые веки набежала горячая влага, по горлу
прокатилась судорога готового вырваться наружу рыдания. (101)Зажала горло рукой, подождала,
проморгалась и то ли попросила, то ли потребовала: «Не надо им знать всё-всё, что знаю я! (102)Они
же так верят, надеются! (103)Мальчишки тоже хотят быть счастливыми – им надо помогать...
(104)Очень и очень! (105)А женщины как-нибудь сами себе помогут».
(По Л. И. Беляевой*)
*Лилия Ивановна Беляева (1934 – 2018) – прозаик, публицист, член Союза писателей России.

Сочинение 16
В чем проявляется доброта человека к животным? Вот проблема, которая ставится в тексте М.Б.Гончаровой.
Размышляя над этим вопросом, автор приводит несколько деталей, показывающих, насколько Федя Аиоани был добр к животным, живущим в зоопарке. Во-первых, слон «лазил хоботом по его карманам, тырил мелочь и ключи на потеху ротозеям», а Федя, «растерянный, жалкий, встрепанный», вместо того, чтобы разозлиться, просто бегал за слоном. Именно в этом и проявлялась доброта рабочего к зверю. Во-вторых, благодаря еноту, Аиоани хотел добиться хорошего отношения ко всем животным. Такой штрих, как издевательство зрителей над енотами-полоскунами, потому что те всю свою еду стирали, раздражал доброго Федю. Во время очередного визита к ним уважаемого гостя Аиоани не выдержал и, сняв с того шляпу, отдал обезьянам. И все потому, что« он решил добиться хорошего отношения людей к животным в отдельно взятом зоопарке». Именно за эту его доброту и подвижничество Федю и выгнали из зоопарка.
Штрихи, на которые обращает внимание читателя М.Б.Гончарова , используя прием детализации, помогают понять, что один человек никогда не сможет добиться милосердного отношения к животным, живущим в неволе.
Позицию автора определить несложно: обитатели зоопарка для него - существа, наделенные характером и чувствами, они беззащитны перед человеком, содержащим их в клетках, вольерах и заграждениях. Звериные инстинкты, проявляющиеся в зоопарке, кажутся посетителям смешными. Вот почему животных и выставляют «на потеху ротозеям». Поэтому герой, страдающий от такого положения дел, видится автору святым. И все оттого, что его доброта по отношению к зверям безгранична, бескорыстна и жертвенна.
Я разделяю точку зрения М.Б.Гончаровой в том, что, действительно, таких людей, как Федя Аиоани, в зоопарках практически нет. Да и нашего святого именно за сочувствие к бедным животным отлучили от любимого дела.
Таким образом, доброта людей к жителям зоопарка проявляется в милосердном отношении к зверям, обитающим в неволе.
Арина

b]Текст[/b]
(1)Один человек жил на земле. (2)По фамилии Аиоани. (3)Песня, а не фамилия. (4)Песня!
(5)А звали его просто Федя. (6)Федя Аиоани. (7)И был похож он на святого Януария. (8)И внешне, и
по характеру.
(9)Федя устроился на работу в зоопарк: кормить зверей, убирать клетки и вольеры.
(10)Высокий, тощий, с отрешённым ангельским взором, он лучился такой добротой и нежностью ко
всем живущим в зоопарке, что те из них, кто жил не в клетках, не в вольерах, не в заграждениях, все,
кто имел лазейки в заборах, дыры в сетках, – таскались, бегали, слонялись, мотались и ковыляли за
ним по зоопарку целый день: три пеликана, пингвин, старый облысевший кот Мурза, такса Боинг и
несколько цесарок-идиоток. (11)На них если крикнуть погромче – они валились в обморок. (12)И лежали, делали вид, что их тут уж давно нет – померли. (13)Федя их в корзинку собирал, как грибы, и
нёс в вольер. (14)Там уже цесарки в себя приходили, отряхивались, потом опять дырку в загородке
находили – и ну бегом Федю по зоопарку догонять.
(15)Конечно, многие пользовались Фединой добротой. (16)Слон, например, лазил хоботом по
его карманам, тырил мелочь и ключи на потеху ротозеям. (17)Федя бегал за слоном, растерянный,
жалкий, встрёпанный. (18)А слон мотал ушами и трубил победоносно. (19)Правда, потом ключи отдавал в обмен на булку. (20)А вот обезьяны – это наглое племя – прямо на голову Феде садились:
дразнились, отнимали еду и верхнюю одежду. (21)Например, кепку. (22)А Федя без кепки не мог –
голова меёрзла. (23)Приходилось кепку покупать новую. (24)И за те два неполных года, что Федя
проработал в зоопарке, практически каждая взрослая особь мужского пола в обезьяннике имела свою
личную кепку. (25)Но это они так по-своему любили Федю Аиоани. (26)Уж как умели… (27)Они даже делали ему груминг – искали блох в волосах.
(28)А уж птицы как его обожали, Федю! (29)Завидев его, попугаи орали ласково: «Федя!
(30)Федя – дурак!» (31)А канарейки выводили: «А-и-о-а-н-и… А-и-о-а-н-и…»
(32)Но выгнали Федю из-за енота.
(33)В зоопарке жил енот-полоскун Димитрий. (34)Милый, трогательный такой. (35)Все экскурсии к нему водили. (36)И вот зачем. (37)Экскурсовод протягивал Димитрию печеньице – мол, на,
перекуси, Димитрий. (38)Енот хвать доверчиво печеньице – и бегом к миске с водой мыть – стирать:
у этих енотов мода такая – всю свою еду стирать. (39)И так он его моет, так полощет в миске, так
старается, пыхтит от усердия, что печеньице размокает, тает и растворяется в воде. (40)И в результате
Димитрий ладошку свою оближет недоумённо и обиженно, сначала в ручку себе уставится, потом на
экскурсовода взгляд укоризненный переведёт: что ж ты?..
(41)Экскурсанты заходились от смеха, а вот Федя страдал ужасно, сердце обрывалось. (42)Он
уже Димитрию и мышей ловил, и галеты твёрдые покупал, чтоб не все размокало при стирке. (43)Но
эти экскурсии выносить не мог. (44)И вот однажды, когда к еноту-полоскуну повели завотделом исполкома Багратого Егора Петровича в шляпе, Федя не выдержал, вошёл в павильон, где Димитрий
жил в угловой клетке, и, когда завотделом, угостивший енота печеньицем, слёзы от смеха вытирал,
глядя, как Димитрий обиженный ручку свою пустую облизывает, Федя взял да и снял с Багратого
шляпу, аккуратно так, чтоб тому тоже обидно стало, как Димитрию. (45)И обезьянам отдал. (46)И самый большой самец шляпу Багратого тут же на себя нахлобучил. (47)У него не отберёшь…
142
(48)Скандал был страшный. (49)До суда дело дошло. (50)Ну и выгнали Федю. (51)Конечно!
(52)Он решил добиться хорошего отношения людей к животным в отдельно взятом зоопарке. (53)Так
не бывает, Федя! (54)Так не бывает.
(55)Потом он в зоопарк посетителем приходил. (56)И все знали, что Федя пришёл, потому что
птицы начинали петь: «А-и-о-а-н-и… А-и-о-а-н-и…» (57)Слон трубил. (58)Цесарки от счастья сознание теряли.
(59)Только он редко туда приходил.
(По М. Б. Гончаровой*)
*Марианна Борисовна Гончарова (род. 26 мая 1957) – украинская русскоязычная писательница, автор многочисленных юмористических рассказов.

Сочинение 17
Проблема вклада учителя в развитие нового поколения. Вот вопрос, который ставит в тексте К.Г.Паустовский.
Рассказчик повествует о преподавателях литературы, которые учили их «доброму, вечному». Но, к сожалению, ни филолог Шульгин, ни Тростянский не стремились духовно развить своих воспитанников. Так, последний считал, что "все русские писатели делились на благонамеренных, заслуживающих изучения, и крамольников, а также сбившихся с пути разночинцев". Ученики не соглашались с ним, в классных сочинениях они « ниспровергали его богов и превозносили крамольников». Учитель на оппозиционное мнение своих воспитанников реагировал спокойно и... «ставил двойки». Категоричность и субъективизм Тростянского раздражали ребят, и они твердо верили, что им «не везло на учителей русской литературы».
Вскоре старого учителя литературы заменяет преподаватель по имени Селиханович. Ученики считали его умным и очень талантливым человеком. Как раз-таки он показал ребятам всю красочность, глубину своего предмета. Новый учитель раскрыл магическую силу своего предмета: "называлась она знанием, одухотворенным любовью и воображением".
Два примера-иллюстрации, построенные на основе приема сравнения, доказывают, что учителя, по-разному преподавая свой предмет, добиваются различных результатов: один – равнодушия к литературе, что абсолютно недопустимо, а другой - одухотворенной любви и воображения.
Позицию автора определить несложно: именно филолог обязан духовно развить старшеклассников. Знания, которые ребята получали на уроках Селихановича, наполняли их гордостью, «сознанием силы человеческого духа и искусства».
Я разделяю точку зрения К.Г.Паустовского: талантливый преподаватель помогает детям познать красоту русского слова, превратить литературу из урока серой зубрежки в красочное путешествие во времени и в пространстве.
Таким образом, проблема вклада учителя в развитие нового поколения является очень актуальной. Без знания литературы, без книг Пушкина и Лермонтова, Толстого и Чехова невозможно познать «своей страны и мира», ощутить чувство прекрасного.
Джамбулат


Текст
(1)Нам вначале не везло на учителей русской литературы. (2)После Шульгина появился Тростянский – высокий, чванный, с бледным и постным лицом.
(3)По его мнению, все русские писатели делились на благонамеренных, заслуживающих изучения, и крамольников, а также сбившихся с пути разночинцев. (4)О последних он говорил с сожалением, как о погибших талантах.
(5)Тростянский нас раздражал. (6)В классных сочинениях мы ниспровергали его богов и превозносили крамольников. (7)Тростянский улыбался, спокойно доказывал нам, что мы ошибаемся, и ставил двойки.
(8)Тростянского сменил преподаватель психологии и русской литературы Селиханович, похожий на поэта Брюсова.
(9)Это был человек мягкий и талантливый. (10)Он «промыл» перед нами русскую литературу,
как опытные мастера-реставраторы промывают картины. (11)Он снял с неё пыль и грязь неправильных и ничтожных оценок, равнодушия, казённых слов и скучной зубрёжки. (12)И она заиграла перед нами таким великолепием красок, глубиной мысли и такой великой правдой, что многие из нас, уже взрослые юноши, были поражены.
(13)От Селихановича мы узнали многое. (14)Он открыл нам не только русскую литературу.
(15)Он открыл нам эпоху Возрождения и европейскую философию XIX века, сказки Андерсена и поэзию «Слова о полку Игореве». (16)До тех пор мы бессмысленно вызубривали наизусть его древнеславянский текст.
(17)У Селихановича был редкий дар живописного изложения. (18)Самые сложные философские построения в его пересказе становились понятными, стройными и вызывали восхищение широтой человеческого разума.
(19)Философы, писатели, учёные, поэты, чьи имена до тех пор воскрешали в памяти только
мёртвые даты и сухой перечень их «заслуг перед человечеством», превращались в ощутимых людей.
(20)В изображении Селихановича они никогда не существовали сами по себе, вне своей эпохи.
(21)Эта магическая сила была проста и доступна каждому. (22)Называлась она знанием, одухотворенным любовью и воображением.
(23)Мы переходили из одной эпохи в другую, из одних интереснейших мест в другие, не менее интересные. (24)Изучая литературу, мы побывали с Селихановичем всюду: среди оружейников
Тулы, в казачьих станицах на границе Дагестана, под моросящим дождём «болдинской осени» и в
безлюдной Тамани, где морской ветер шуршит стеблями сухой кукурузы.
(25)Мы пристально проследили жизнь тех людей, кому были обязаны познанием своей страны и мира и чувством прекрасного: жизнь Пушкина, Лермонтова, Толстого, Герцена, Рылеева, Чехова, Диккенса, Бальзака и ещё многих лучших людей человечества. (26)Это наполняло нас гордостью,
сознанием силы человеческого духа и искусства.
(27)Я на всю жизнь остался благодарен Селихановичу за то, что он вызвал у меня любовь к
поэзии. (28)Она открыла передо мной богатства языка. (29)В стихах слова обновлялись, приобретали
полную силу. (30)Огромный образный мир поэтов вошёл в сознание, будто с глаз сняли повязку.
(31)Селиханович открыл нам литературу и философию, а старик Клячин – историю Западной
Европы.
(32)Клячин говорил хрипло, резко, обрывками фраз. (33)Он лепил ими живые статуи Дантона, Бабёфа, Марата, Бонапарта, Луи-Филиппа, Гамбетты.
(34)Клячин был знаток Французской революции. (35)Существование этого учителя в тогдашней гимназии было загадкой. (36)Иногда его речь поднималась до такого пафоса, будто он говорил не
в классе, а с трибуны Конвента.
(37)Он был живым анахронизмом и вместе с тем самым передовым человеком из наших учителей.
(38)Изредка Клячин уставал. (39)Тогда он рассказывал нам о Париже времён революции: об
его улицах и домах, о том, какие горели тогда на площадях фонари, как одевались женщины, какие
песни пел народ, как выглядели газеты.
(40)Многим из нас после уроков Клячина хотелось перенестись на столетие назад, чтобы быть
свидетелями великих событий, о которых он нам рассказывал.
(по К. Г. Паустовскому*)
*Константин Георгиевич Паустовский (1892 – 1968) – русский советский писатель, сценарист и педагог,
журналист, военный корреспондент.

Сочинение 18
Почему герой помнит ужасную московскую осень 1941 года? Вот проблема, которую ставит в тексте В.Ю.Драгунский.
Размышляя над поставленным вопросом, автор несколькими штрихами подводит нас к осознанию того, что говорить о той суровой осени, осени его детства, у него были все причины. На тот момент в Москве было «холодно, голодно», «война, фашисты рвутся к городу», взрослые все ходят сосредоточенны, «радио слушают ежечасно». И как им не быть нахмуренными и озабоченными, если не только судьба столицы, но и всей страны решалась в те дни?!
А еще рассказчик помнит ту тяжелую осень потому, что был постоянно голоден, ему «все время ужасно есть хотелось», поэтому мальчику приходилось просить хлеба у родителей, которые, не имея ничего другого, отдавали свои пайки. Но даже в такую суровую пору были у людей радостные минуты. Однажды герой-рассказчик стал свидетелем того, как рабочие, переносившие арбузы, уронили один плод. «Тяжеленный арбузище вдруг упал на мостовую», прямо рядом с мальчиком, а он, хотя и очень хотел есть, не подал виду. Но случилось необычное: один из рабочих неожиданно отдал ему арбуз. Как не забыть этого голодному мальчишке?!
Проанализировав ряд примеров, читатели осознали причину и следствие того, почему, спустя десятилетия, взрослый мужчина так явственно помнит московскую осень 1941 года.
Позицию В.Ю.Драгунского определить несложно: он считает, что промерзлая осень начала войны, когда было «холодно, голодно», запомнилась всем не только тревожным ожиданием, но и начавшимся голодом, когда и родители, и просто добрые люди стремились отдать последние продукты детям.
Я разделяю точку зрения автора в том, что для взрослых в то страшное время главным являлась не только защита столицы, но и сохранение детей. Вот почему рассказчик, помнящий все в деталях, с таким торжественным трепетом повествует о том, что «писано-переписано, читано – перечитано»: о начале войны и тех трудностях, которые пережили люди.
Таким образом, ужасная московская осень 1941 года осталась в памяти людей не только как время, когда фашисты рвались к столице, но и как период доброты и человечности, когда каждый старался помочь другому.
Арина


Текст
(1)Папа сел на стул и стал смотреть на меня. (2)Лицо у него было такое, как будто я ему чужой. (3)Он ничего не говорил, а только вот так смотрел – по-чужому. (4)И я сразу перестал улыбаться
– я понял, что шутки уже кончились. (5)А папа долго так молчал, и мы все так молчали, а потом он
сказал, и как будто не мне и не маме, а так кому-то, кто его друг.
– (6)Нет, я, наверное, никогда не забуду эту ужасную осень, – сказал папа, – как невесело, неуютно тогда было в Москве… (7)Война, фашисты рвутся к городу. (8)Холодно, голодно, взрослые
все ходят нахмуренные, радио слушают ежечасно… (9)Ну, всё понятно, не правда ли? (10)Мне тогда
лет одиннадцать-двенадцать было, и, главное, я тогда очень быстро рос, тянулся кверху, и мне всё
время ужасно есть хотелось. (11)Мне совершенно не хватало еды. (12)Я всегда просил хлеба у родителей, но у них не было лишнего, и они мне отдавали свой, а мне и этого не хватало. (13)И я ложился
спать голодный, и во сне я видел хлеб. (14)Да что… у всех так было. (15)История известная.
(16)Писано-переписано, читано-перечитано…
(17)И вот однажды иду я по маленькому переулку, недалеко от нашего дома, и вдруг вижу:
стоит здоровенный грузовик, доверху заваленный арбузами. (18)Я даже не знаю, как они в Москву
попали. (19)Какие-то заблудшие арбузы. (20)Наверное, их привезли, чтобы по карточкам выдавать.
(21)И наверху в машине стоит дядька, худой такой, небритый и беззубый, что ли, – рот у него очень
втянулся. (22)И вот он берёт арбуз и кидает его своему товарищу, а тот – продавщице в белом, а та –
ещё кому-то четвёртому… (23)И у них это ловко так цепочкой получается: арбуз катится по конвейеру от машины до магазина. (24)А если со стороны посмотреть – играют люди в зелёно-полосатые мячики, и это очень интересная игра. (25)Я долго так стоял и на них смотрел, и дядька, который очень
худой, тоже на меня смотрел и всё улыбался мне своим беззубым ртом, славный человек. (26)Но потом я устал стоять и уже хотел было идти домой, как вдруг кто-то в их цепочке ошибся, загляделся,
что ли, или просто промахнулся, и пожалуйте – баах!.. (27)Тяжеленный арбузище вдруг упал на мостовую. (28)Прямо рядом со мной. (29)Он треснул как-то криво, вкось, и была видна белая нежная
корка, а за нею такая бархатная красная мякоть с сахарными прожилками и косо проставленными косточками: это лукавые глазки арбуза смотрели на меня и улыбались из серёдки. (30)И вот тут, когда я
увидел эту чудесную мякоть и брызги арбузного сока и когда я почуял этот запах, такой свежий и
сильный, только тут я понял, как мне хочется есть. (31)Но я отвернулся и пошёл домой. (32)И не
успел я отойти, вдруг слышу – зовут: «Постой!»
(33)Я оглянулся: бежит этот мой рабочий, который беззубый, и у него в руках разбитый арбуз.
(34)Он говорит: «На-ка, малый, арбуз-то, тащи, дома поешь!»
(35)И я не успел оглянуться, а он уже сунул мне арбуз и бежит на своё место, дальше разгружать. (36)Я обнял арбуз и еле доволок его до дому, и позвал своего дружка Вальку, и мы с ним оба
слопали этот громадный арбуз. (37)Ах, что это была за вкуснота! (38)Передать нельзя! (39)Мы с
Валькой отрезали крупные кусищи, во всю ширину арбуза, и когда кусали, то края арбузных ломтей
задевали нас за уши, и уши у нас были мокрые, и с них капал розовый арбузный сок. (40)И животы у
нас с Валькой надулись и тоже стали круглые, как арбузы. (41)Если по такому животу щёлкнуть
пальцем, звон пойдёт, как от барабана. (42)И об одном только мы жалели, что у нас нет хлеба, а то бы
мы ещё лучше наелись. (43)Да…
(44)Папа отвернулся и стал смотреть в окно.
(По В. Ю. Драгунскому*)
*Виктор Юзефович Драгунский (1913 – 1972) – русский советский писатель, автор повестей и рассказов, из
которых наибольшую популярность приобрёл цикл «Денискины рассказы», ставший классикой советской детской литературы.

Сочинение 19
Как любящие люди могут преодолеть любую беду? Вот вопрос, который ставит в тексте В.П. Астафьев.
Раскрывая поставленную проблему, автор повествует о Степане Творогове, которому "оторвало на шахте взрывчаткой" обе руки. На тот момент отчаяние овладело парнем: девятнадцатилетний юноша помышлял о самоубийстве. Но девушка, которую он любил, настойчиво шептала ему в ухо: «Худого в уме не держи». Выйдя за Степана замуж, Надежда окружила его заботой и любовью, став для калеки опорой и поддержкой во всём. Не случайно герой, осознавая роль жены в своей судьбе, говорил: «Без нее я так и остался бы разваренной картошкой». Но сложно назвать Степана «разваренной картошкой», потому что он, человек крепкой воли, имел еще и «золотые руки». И всё потому, что придумывал разные приспособления, при помощи которых безрукий «рубил, тесал, плотничал»; «сам избу срубил, сам пушнину добывает, сам лыжи сынишке смастерил, сам и флюгер-самолёт на крышу дома сладил». Это говорит о том, что любовь близкого человека сказалась благотворно на мужчине, который не стал в тягость жене, а сам трудился в полную силу.
Два примера-иллюстрации, построенные на приёме сопоставления, позволяют прийти к выводу, что значимую роль в жизни людей играет любовь. Именно она, несмотря на трагические обстоятельства, заставляет людей жить, а не существовать! Работать, охотиться, растить сына. В этом, думаю, и состоит позиция автора.
Я разделяю точку зрения В.П. Астафьева: ведь, несомненно, именно любовь помогла этой молодой паре стать счастливой, а Степан из благодарности и огромного чувства к жене сумел стать «безруким героем».
Таким образом, любящие люди могут преодолеть любую беду, преодолеть вместе, идя рука об руку!
Даниил

Текст
(1)Он шагал впереди меня по косогору, и ослизлые камни по макушку вдавливались в мох под
его сапогами. (2)Я видел только спину Степана Творогова. (3)Он то исчезал в кустах, то появлялся на чистине. (4)На спине его под вылинялой рубахой напряжённо глыбились лопатки, не в меру развитые. (5)Шёл Степан, чуть подавшись вперёд, и правое плечо его тоже было выдвинуто чуть вперёд.
(6)Он весь был напружинен, собран, ноги ставил твёрдо, сразу на всю ступню. (7)Рук у него не было,
и он должен был крепко держаться на ногах.
(8)Иногда он всё же падал, но падал обязательно на локти или на бок, на это чуть выдвинутое
вперёд плечо. (9)Падал легко, без шума и грохота, и быстро поднимался.
(10)Я с трудом поспевал за ним, хватаясь за кусты, за осоку и за всё, что попадалось на пути.
(11)Об осоку я порезал руки и про себя ругался, думал, что Степан нарочно выбрал этот проклятый
косогор, чтобы доказать мне, как он прытко ходит по тайге.
(12)Один раз он обернулся, спросил участливо:
– (13)Уморились? (14)Тогда давайте посидим.
(15)Я уже заметил, что, когда он сидит, обязательно прячет култышки с подшитыми рукавами.
(16)Степан вроде бы дремал, а может, давал мне возможность отдохнуть на природе.
(17)Рядом лежало его ружьё, на груди, возле самого подбородка, висел патронташ. (18)Патроны он
доставал зубами и зубами же вкладывал их в стволы ружья. (19)Курок спускал железным крючком,
привязанным ремнями к правой култышке. (20)Он целый год придумывал это приспособление и однажды увидел на двери собственной избы обыкновенный дверной крючок из проволоки. (21)Сено
Степан косил, засовывая култышку в железную трубку, приделанную вместо ручки к косе, другую
культю он просовывал в сыромятную петлю. (22)Это он изобретал около двух лет. (23)Топорище
приспособил быстрее – всего за полгода. (24)Длинное топорище, с упором в плечо и с петлей возле
обуха. (25)В петлю он вставлял култышку и рубил, тесал, плотничал. (26)Сам избу срубил, сам пушнину добывает, сам лыжи сынишке смастерил, сам и флюгер-самолёт на крышу дома сладил, чтобы
как у соседского парнишки всё было.
(27)Руки Степану оторвало на шахте взрывчаткой. (28)Было ему тогда девятнадцать лет.
(29)Обо всём этом я уже расспросил Степана, и всё-таки оставалось ещё что-то, оставалось
такое, без чего я не мог писать в газету, хотя имел строгий наказ привезти очерк о безруком герое,
лучшем охотнике в тайге.
– (30)Что обо мне писать-то? (31)Что я калека и не пошёл кусошничать, а сам себе хлеб зарабатываю? (32)Так это мамкина натура – мы никогда чужеспинниками не были, всегда своим трудом
кормились.
– (33)Четвёртый день ты у нас живёшь и всё потихоньку выведываешь – что к чему. (34)И всё
возле меня да возле меня. (35)А что я? (36)Надо было, дорогой человек, к Надежде, жене моей, присмотреться. (37)Руки её – вот что, брат, главное. (38)И всего их две у неё, как и у всякого прочего человека. (39)Зато уж руки! (40)Да что там толковать!
(41)И он стал рассказывать о том, как в конце солнечного августа, на закате лета, шли они с
Надеждой вдоль линии высоковольтной. (42)Там, на лугах, Степан первый раз поцеловал Надежду, а
назавтра ему оторвало кисти обеих рук.
(43)Беда заслонила от Степана всё: и шахту, и свет, и Надежду.
(44)Пылая жаром в больничной палате, думал: «Вот так всю жизнь?..»
(45)Ночью Степан встал, подкрался к окну – умереть решил, но палата была на первом этаже.
(46)Он застонал, прижался лицом к марле, натянутой от мух, и вдруг услышал:
– Стёпа, ты не мучайся. (47)Я здесь, около тебя. (48)Дома всё в порядке. (49)Мать не пускаю к
тебе. (50)Сердце у неё…
(51)Он ткнулся в марлю, порвал её, в темноте нащупал раскалёнными от боли култышками
Надю и заплакал. (52)Она, еле видная в потёмках, зубами рвала марлю, не отпуская его, рвала, чтобы
коснуться губами лица его, чтобы он чувствовал – живой человек, вот он, рядом.
– (53)Худого в уме не держи, – настойчиво шептала она ему в ухо. – (54)Ладно всё будет.
(55)И он от этого плакал ещё сильнее и даже пожаловался:
– Руки-то жжёт, жжёт…
(56)И Надя стала дуть на забинтованные култышки, как дуют детишкам, и гладить их.
(57)И то ли от Надиных слов, то ли от выплаканных слёз пришло облегчение, и он уснул на
подоконнике, прижавшись щекой к крашеной оконной доске.
(58)Надя каждую ночь приходила под его окно – днём она не могла отлучаться с работы.
(59)Он отговаривал её:
166
– Ты хоть не так часто. (60)Всё же восемнадцать вёрст туда да обратно…
– (61)Да ничего, ничего, Стёпа.
(62)После выписки думал, поговорить бы с Надеждою. (63)Как теперь быть? (64)Что делать?
(65)Эх, лучше бы уж одному всё переживать. (66)Зачем она на себя взвалила эту беду? (67)Зачем?
– (68)Так как же мы будем, Надежда?
(69)Она вздрогнула, но сказала спокойно:
– Как все, так и мы.
– (70)Рук у меня нету, Надя.
– (71)Ну и что?! – быстро вскинулась она. – (72)А это чего? (73)Грабли, что ли? – и показала
на свои натруженные, с коротко остриженными ногтями руки.
– (74)Вот так, брат, – задумчиво протянул Степан, после того как рассказал всё и мы прошли
километров пять молча. – (75)Так вот две руки четырьмя сделались. (76)Сын растёт. (77)Тошка.
(78)Во второй класс нынче пойдёт. (79)Всё, брат, в русле, ничего не выплеснулось. (80)Всё на
Надежде держится. (81)Без неё я так и остался бы разваренной картошкой. (82)И завалился бы, глядишь, под стол. (83)Смекай!..
(84)Мы поднимались на косогор. (85)На склоне его стоял срубленный дом, на крыше носом в
небо целился деревянный самолётик с жестяным пропеллером. (86)Ветра не было, и пропеллер не
шевелился, не звенел, но мне казалось: самолётик вот-вот поднимется выше гор и полетит далеко-далеко.
(По В. П. Астафьеву*)
*Виктор Петрович Астафьев (1924 – 2001) – русский писатель, драматург, эссеист. Герой Социалистического
Труда. Лауреат двух Государственных премий СССР и трёх Государственных премий России. Член Союза писателей СССР. Участник Великой Отечественной войны.

Сочинение 20
Какова роль книг Пушкина в жизни людей в годы Великой Отечественной войны? Вот проблема, которая поднимается в блоге Центральной библиотеки имени А.С.Пушкина г. Челябинска.
Рассуждая над этим вопросом, автор говорит, что «поэт сражался вместе со всем народом на фронтах Великой Отечественной». Во-первых, он приводит деталь о том, что «есть множество свидетельств о книгах Пушкина, прошедших войну»: многие «хранят следы пуль и осколков» – ведь они спасали людям жизнь! Во-вторых, в блоге приводится такой штрих: «поэзия Пушкина помогала людям выжить и в лагере смерти»: кто-то из пленных «однажды точно заметил: «Пушкин у нас в шестом бараке как полковой комиссар: дух людей поднимает».
Так, приведя несколько деталей, которые легли в основу примеров-иллюстраций, глубоко и разносторонне раскрывается поднятая проблема о роли книг Пушкина в годы священной войны. Именно его произведения поднимали бойцовский дух и способствовали на время забыть обо всех ужасах того времени.
Определить позицию автора несложно: «гениальная сила вдохновенных пушкинских строк» была велика. Люди читали его стихи, поэмы, слушали лекции о творчестве великого писателя, потому что это давало веру в победу и призывало к борьбе.
Я полностью согласна с точкой зрения блогера в том, что книги Пушкина имели большое значение для людей в годы войны. Томики великого поэта «доходили» до Берлина. Поэт Евгений Долматовский – участник войны – вспоминает: «Пушкин... зачитанный, с пожелтевшими страницами, дошёл со мной до Берлина… Это я с ним дошел и с ним вернулся, чтобы всю жизнь учиться, всю жизнь открывать в известном и знаемом наизусть всё новые и новые чудеса, мысли и образы».
Таким образом, книги Пушкина сыграли огромную роль в жизни страны во время Великой Отечественной войны. Читая трогательные и героические строки, люди чувствовали приближение Победы!
Полина

Текст
(1)Александр Сергеевич Пушкин – спутник многих поколений. (2)Поэт сражался вместе со
всем народом на фронтах Великой Отечественной. (3)Поэтессе Вере Инбер, с первого до последнего
дня находившейся в осаждённом Ленинграде, принадлежат такие строки:
Неправда, будто на войне
Смолкает голос муз.
(4)На фронте с Пушкиным вдвойне
Был крепок наш союз.
(5)Несмотря на огромные военные расходы страны, на острейший дефицит бумаги, за годы
войны было выпущено свыше 4 миллионов экземпляров книг Пушкина! (6)Это и объёмистые тома
академического собрания сочинений, и научно-исследовательские труды, и тоненькие карманные
книжечки на серой бумаге для воюющей армии. (7)В виде «окопных книжек» выходили и воинственно-героическая поэма «Полтава», и трогательные «Повести Белкина». «(8)Пушкин воюет с нами в
одном строю», – говорили фронтовики.
(9)Бойцы Красной армии в своих походных сумках носили томики Пушкина! (10)Менялись
владельцы, книги погибали вместе с бойцами, но порой томики спасали людям жизнь, поэтому эти
сохранившиеся книги хранят следы пуль и осколков.
(11)Есть множество свидетельств о книгах Пушкина, прошедших войну. (12)Интересна судьба томика стихов, хранящегося в Центральном музее Революции. (13)Боевой путь книга начала с батальоном морских пехотинцев-добровольцев на Волге. (14)После ожесточённых боёв на Волге, пройдя курские поля, днепровские кручи, дороги Европы, этот томик встретил Победу в Праге.
(15)В книге Семёна Гейченко «Пушкиногорье» есть описание встречи автора с Василием Михайловичем Ветрянским, который участвовал в освобождении Михайловского и приехал сюда через
много лет после окончания Великой Отечественной войны, чтобы почтить память своего командира
Анны Петровны Нестеровой: «Она очень стихи любила… (16)Иной раз вечером сидим в глухом
блиндаже, под покровом пяти накатов толстенных брёвен, сидим, как дети перед учительницей. (17)А она нам стихи Пушкина читает, письма его к друзьям, брату, товарищам, писанные в Михайловском.
(18)Тогда всем командирам вышло приказание от командующего фронтом: во время затишья побольше читать бойцам сочинения Пушкина и рассказы о нём».
(19)С первых до последних дней войны известный поэт Евгений Долматовский – сотрудник
фронтовых газет – участвовал в тяжёлых боях, дошёл до Берлина. (20)И все это время с ним на фронтах – книга Пушкина.
(21)Вот что вспоминает Долматовский: «Я оставил однотомник, с которым не расставался с
самых школьных времён, в домике на окраине города, рассчитывая к вечеру вернуться с передовой.
(22)Я и вернулся, но домика уже не существовало.
(23)Я очень тужил об этой потере.
(24)Пушкин был необходим мне на войне, как фронтовой товарищ...
(25)Прилетев через несколько месяцев на короткий срок в Москву, я бросился искать возмещение своей потере и с немалым трудом достал новый том Пушкина, вновь обрёл необходимого постоянного собеседника для редких и кратких часов фронтового одиночества.
(26)Пушкин... зачитанный, с пожелтевшими страницами, дошёл со мной до Берлина. (27)И
если быть точным – это я с ним дошёл и с ним вернулся, чтобы всю жизнь учиться, всю жизнь открывать в известном и знаемом наизусть всё новые и новые чудеса, мысли и образы».
(28)Поэзия Пушкина помогала людям выжить и в лагере смерти: известна история Бориса
Дмитриевича Полетаева, который в лагерных бараках по просьбе своих товарищей тайно читал стихи
Пушкина. (29)Один из военнопленных вспоминает, что кто-то однажды точно заметил: «Пушкин у
нас в шестом бараке как полковой комиссар: дух людей поднимает». (30)Когда в январе 1945 Полетаева с другими военнопленными перевели в подземный лагерь для военнопленных на шахту Гуго, перед уничтожением узников подземного лагеря группе пленных удалось скрыться в одном из заброшенных отсеков шахты. (31)Там они прятались несколько дней голодные и в полной темноте. (32)И в
этой страшной обстановке Полетаев читал наизусть умирающим людям стихи Пушкина:
Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье…
(33)Крупнейшие ученые-пушкинисты: академик Гудзий, профессор Благой, секретарь Пушкинской комиссии Фейнберг – выезжали на фронт с лекциями о Пушкине. (34)Артисты фронтовых
бригад исполняли произведения Пушкина в частях действующей армии.
(35)Артистка фронтовой бригады Вера Бельцова помнит наказ генерала Чуйкова, обороняющего Сталинград: «Пушкина читать до победного!»
(36)В книге известного военного корреспондента «Правды» Мартына Мержанова «Так это
было (Последние дни фашистского Берлина)» есть глава «Пушкин в рейхстаге». (37)Автор рассказывает в ней о выступлении артистки Московского Художественного театра Нины Михайловской 5 мая
1945 года, когда Знамя Победы было водружено над рейхстагом.
(38)Вот что рассказывает об этом выступлении сама Нина Валериановна Михайловская: «На
концерте должен был присутствовать весь штаб армии. (39)Целый день я готовилась... обдумывала
репертуар и, конечно, очень волновалась. (40)Наступил вечер... (41)Зал был переполнен: генералы в полной парадной форме... офицеры, солдаты. (42)Своё выступление я начала с повести Пушкина
«Метель». (43)Звучали строки, посвящённые окончанию Отечественной войны 1812 года: «Между
тем война со славою была кончена. (44)Полки наши возвращались из-за границы. (45)Народ бежал
им навстречу… (46)Время незабвенное! (47)Время славы и восторга! (48)Как сильно билось русское
сердце при слове Отечество! (49)Как сладки были слёзы свидания!»
(50)И вдруг я вижу, что сидящие в первых рядах генералы начинают подниматься со своих
мест, потом встают сидящие за ними офицеры, солдаты... вот уже весь зал аплодирует стоя. (51)Так
велика была гениальная сила вдохновенных пушкинских строк!»
(По материалам блога Центральной библиотеки имени А. С. Пушкина г. Челябинска.)