Как война влияет на детей? (Сочинение по тексту с досрочного ЕГЭ.)

Как война влияет на детей? Этот вопрос в качестве главного ставит С. А. Алексиевич в своём тексте.

В тексте описывается судьба двенадцатилетнего мальчика, чьё детство омрачила война. Герой-рассказчик «стал воспитанником госпиталя», «солдатом». Он лучше взрослых освоил искусство скручивать не только бинты, но и самокрутки. Вряд ли бы мальчик научился всем этим далеко не детским вещам, если бы не война.

С этим описанием ярко контрастирует реакция героя-рассказчика на валяющийся в разбитом немецком посёлке детский велосипед: «Обрадовался. Сел и поехал. Хорошо так идет!» Значит, всё-таки осталась в мальчике частичка ребячества, несмотря на то что он «забыл, что они [детские игрушки] где-то есть».

Эти два ярких намеренно противопоставленных примера-иллюстрации помогают нам выявить мнение самого писателя по поставленной проблеме.

Позицию автора определить не трудно. Война лишает детей их детства и заставляет рано повзрослеть.

Я полностью разделяю точку зрения С. А. Алексиевич, потому что детство есть чисто познавательно-созидательный период жизни человека. Взросление же происходит тогда, когда ребёнку приходится столкнуться с событием, противным человеческому разуму. Отсюда можно провести параллель: война – разрушительное явление, следовательно, «взрослое» и ребёнок, столкнувшийся с ним, уже не будет прежним.

Таким образом, война влияет на детей отрицательно, нарушая их естественный процесс становления как полноценных людей.

Антон

Текст

Война застала меня в санатории Совет-Квадже на Черном море. Утром пошли в лес, услышали гул самолетов и начали играть «в войну», не подозревая, что где-то уже идет настоящая война.

Через несколько дней нас привезли в Ростов. На город уже падали первые бомбы. Взрослые рыли щели, строили баррикады, готовясь к уличным боям… А мы, мальчишки, сторожили ящики, в которых были сложены бутылки с зажигательной смесью, подвозил песок и воду на случай пожара.

Все школы превратились в госпиталя. В семидесятой школе размещался армейский госпиталь для легкораненых. И туда направили маму. Ей разрешили и меня взять с собой. Куда ехал госпиталь, туда ехали и мы.

После очередной бомбежки запомнил груду книг среди раскрошенного камня, подобрал одну, она называлась «Жизнь животных». Большая, с красивыми картинками. Всю ночь не спал, читал и не мог оторваться… Попался бы сейчас Брем, купил, не задумываясь. Очень картинки помню…

В ноябре сорок второго начальник госпиталя приказал выдать мне форму, правда, ее пришлось срочно перешивать. А сапоги на меня не могли найти целый месяц. Так я стал воспитанником госпиталя. Что делал? Одни бинты могли свести с ума. Их не хватало. Приходилось стирать, сушить, скручивать. Попробуйте скрутить тысячу штук в день! А я наловчился делать то быстрее взрослых. Потому, наверное, так ловко получилась и первая самокрутка, когда старшина, пряча улыбку, вручил мне пачку махорки, как полноправному бойцу. Покуривал (смеется)… тихонько от мамы… Хотелось скорее стать мужчиной.

Когда разбомбили вагоны с солью и парафином, и то, и другое в дело пошло. Соль — поварам, парафин — мне. Пришлось овладеть специальностью, не предусмотренной никакими воинскими списками — делал свечки. Это похуже бинтов! Надо ведь, чтоб они еще и горели…

Мама плакала, а я все равно мечтал сбежать на фронт. В то, что меня могут убить, не верил. Послали однажды за хлебом… Чуть проехали, начался артобстрел. Били из минометов. Сержанта убило, возницу убило, меня контузило. Долго не разговаривал, а когда вернулась речь, заикался.

А это уже в Польше… Среди раненых оказался чех — тромбонист Пражской оперы! Начальник госпиталя обрадовался ему и, когда тот пошел на поправку, попросил пройти по палатам, поискать музыкантов. Оркестр получился отличный. Меня научили играть на альте, на гитаре научился уже сам. Мы играли, а солдаты плакали… Может, поэтому и стал после войны музыкантом.

В разбитом немецком поселке увидел: велосипед валяется. Обрадовался. Сел и поехал. Хорошо так идет! Я за войну ни одной детской вещи не видел…

С. А. Алексиевич