107.1 (Проблемы детства)Страдания нищих детей

Страдания нищих детей - вот проблема, над которой рассуждает А.Куприн.

 Автор, описывая  мальчиков перед богатыми витринами магазинов,  сочувствует ребятам, растущим в атмосфере закоптелых, плачущих от сырости стен, мокрых отрепков, ужасного запаха «керосинового чада, детского грязного белья и крыс» - настоящего запаху нищеты. Ему жаль мальчуганов, которые, забыв о морозе, голодные, страдающие, могли часами стоять перед окнами гастрономов и любоваться нескончаемыми рядами продуктов.

Определить позицию автора достаточно легко: «Но сегодня, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского страдания».

Трудно не согласиться с мнением А.Куприна. Проблема страдания нищих детей, пожалуй, одна из наиболее острых проблем любого общества. Невозможно описать ту боль, которую чувствуешь при виде маленьких попрошаек с грязными ручонками и наивными глазами, выпрашивающих «копеечку на хлеб». В литературе немало произведений, в которых затронут именно этот вопрос.

Так, главный герой повести В. Г. Короленко «Дети подземелья» Вася, лишенный внимания своего отца, часто слонялся по городу и однажды случайно познакомился с детьми, которые жили в подземелье, - Валиком  и Марусей. Им почти всегда нечего есть, они погрязли в нищете. В их жилище сыро, мрачно и холодно. Ребята никогда не улыбаются: ведь в серых стенах подземелья неоткуда взяться радости. Холодные камни словно высасывают жизнь  из Валика и Маруси. 

Или персонаж произведения Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке», маленький мальчик лет пяти, оказался в чужом городе вместе с матерью, находившейся при смерти. В новогоднюю ночь малыш, одетый в тоненький халатик, ходит по улицам, заглядывает в окна домов, смотрит, как другие дети веселятся. Казалось бы, нет большего страдания, чем видеть счастье других… Тем временем у бедного ребенка начинают замерзать пальцы на руках, потом ноги, голова… Утром дворники находят мальчика мертвым. 

Таким образом, могу сделать вывод о том, что страдания нищих детей - страшный бич  человечества…

Нина З.

                                                Текст

Гриш, а Гриш! Гляди-ка, поросенок-то... Смеется... Да-а. А во рту-то

у него!.. Смотри, смотри... травка во рту, ей-богу, травка!.. Вот

штука-то!

И двое мальчуганов, стоящих перед огромным, из цельного стекла, окном

гастрономического магазина, принялись неудержимо хохотать, толкая друг

друга в бок локтями, но невольно приплясывая от жестокой стужи. Они уже

более пяти минут торчали перед этой великолепной выставкой, возбуждавшей в

одинаковой степени их умы и желудки. Здесь, освещенные ярким светом

висящих ламп, возвышались целые горы красных крепких яблоков и апельсинов;

стояли правильные пирамиды мандаринов, нежно золотившихся сквозь

окутывающую их папиросную бумагу; протянулись на блюдах, уродливо разинув

рты и выпучив глаза, огромные копченые и маринованные рыбы; ниже,

окруженные гирляндами колбас, красовались сочные разрезанные окорока с

толстым слоем розоватого сала... Бесчисленное множество баночек и

коробочек с солеными, вареными и копчеными закусками довершало эту

эффектную картину, глядя на которую оба мальчика на минуту забыли о

двенадцатиградусном морозе и о важном поручении, возложенном на них

матерью, - поручении, окончившемся так неожиданно и так плачевно.

Старший мальчик первый оторвался от созерцания очаровательного зрелища.

Он дернул брата за рукав и произнес сурово:

- Ну, Володя, идем, идем... Нечего тут...

Одновременно подавив тяжелый вздох (старшему из них было только десять

лет, и к тому же оба с утра ничего не ели, кроме пустых щей) и кинув

последний влюбленно-жадный взгляд на гастрономическую выставку, мальчуганы

торопливо побежали по улице. Иногда сквозь запотевшие окна какого-нибудь

дома они видели елку, которая издали казалась громадной гроздью ярких,

сияющих пятен, иногда они слышали даже звуки веселой польки... Но они

мужественно гнали от себя прочь соблазнительную мысль: остановиться на

несколько секунд и прильнуть глазком к стеклу.

По мере того как шли мальчики, все малолюднее и темнее становились

улицы. Прекрасные магазины, сияющие елки, рысаки, мчавшиеся под своими

синими и красными сетками, визг полозьев, праздничное оживление толпы,

веселый гул окриков и разговоров, разрумяненные морозом смеющиеся лица

нарядных дам - все осталось позади. Потянулись пустыри, кривые, узкие

переулки, мрачные, неосвещенные косогоры... Наконец они достигли

покосившегося ветхого дома, стоявшего особняком; низ его - собственно

подвал - был каменный, а верх - деревянный. Обойдя тесным, обледенелым и

грязным двором, служившим для всех жильцов естественной помойной ямой, они

спустились вниз, в подвал, прошли в темноте общим коридором, отыскали

ощупью свою дверь и отворили ее.

Уже более года жили Мерцаловы в этом подземелье. Оба мальчугана давно

успели привыкнуть и к этим закоптелым, плачущим от сырости стенам, и к

мокрым отрепкам, сушившимся на протянутой через комнату веревке, и к этому

ужасному запаху керосинового чада, детского грязного белья и крыс -

настоящему запаху нищеты. Но сегодня, после всего, что они видели на

улице, после этого праздничного ликования, которое они чувствовали

повсюду, их маленькие детские сердца сжались от острого, недетского

страдания.

А.Куприн