СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ стихотворений А. С. Пушкина «Туча» и М.Ю. Лермонтова «Тучи».

         Пушкин и Лермонтов – поэты первой половины XIX века. Жили почти в одну эпоху, разница – всего несколько лет. Но каких! А. Пушкин формировался как поэт в эпоху победы 1812 года, славного времени 1825 года. Это наполняло произведения гордостью за свою страну, народ. М. Лермонтов же входил в литературу, когда свирепствовала реакция 30-х годов, последовавшая за восстанием декабристов. Время Лермонтова – время гибели свободы, время  страха перед властью. И это нашло  своё отражение в лирике этого поэта.

 

                     Два стихотворения, взятые для анализа , - это «Туча» А. С. Пушкина  и «Тучи» М. Ю. Лермонтова. Одноимённые названия, на первый взгляд, связаны с темой природы. Но на самом деле в них – глубокий философский  подтекст. Пушкинская туча закрыла  «ясную лазурь», темно, но впереди – надежда:

                       И ветер, лаская листочки древес,

                       Тебя с успокоенных гонит небес. (главное - гонит)

       А у Лермонтова – безнадёжность, какая – то потерянность в мире:

                       Вечно холодные, вечно свободные,

                       Нет у вас родины, нет вам изгнания. (главное - нет)

Отголоски эпох , отголоски своего времени  у одного поэта и у другого.

                   Но о чём бы ни писал поэт, всегда над поверхностью стиха,  как артерия в глубине тела, бьётся главная авторская мысль. Какова же она в данных для анализа произведениях? Основная мысль стихотворения А.С.Пушкина – вера. Невзгоды, встряски, беды – всё может быть в жизни. Но, несмотря на это, не надо терять силы, не надо отчаиваться, потому что впереди – свет: «И всё-таки, всё-таки впереди - огни» (В. Г. Короленко). Эта мысль звучит в последней третьей строфе:

                        Довольно, сокройся!  Пора миновалась,

                        Земля освежилась, и буря промчалась,

                        И ветер, лаская листочки древес,

                        Тебя с успокоенных гонит небес.

Ключевые слова произведения идут через весь текст: «печалишь ликующий день» (антитеза : печаль - ликование); «издавала … гром», но «землю поила дождём» (опять антитеза: гремит и тут же поит).  Ведущие слова идеи , построенные на антитезе, закономерно ведут к торжеству света.

    А вот в стихотворении М. Лермонтова мысль другая. Веры нет, надежды нет, только – тучи. В жизни, в судьбе, в природе. Идея опять же , как и у Пушкина, в третьей строфе:

                        Нет, вам наскучили нивы бесплодные…

                        Чужды вам страсти и чужды страдания;

                         Вечно холодные, вечно свободные,

                         Нет у вас родины, нет вам изгнания.

Ключевые слова подтверждают её: «изгнанники», «странники», «мчитесь», «наскучили». Разочарованием, безнадёжностью веет от лермонтовского произведения.  Психологическое движение мысли в нём напряжено, но ясно. 

            Теперь остановимся на теме двух текстов. Тема – туча, тучи. Но это не описания, а скорее рассуждения о тучах как о явлениях не столько природных, сколько философских.  Оба автора обращаются к тучам как к своим собеседникам:  «Последняя туча рассеянной бури!» (А. Пушкин), «Тучки небесные, вечные странники!» (М. Лермонтов). Эти риторические обращения – лирические монологи с объектом, которому можно открыться, с которым можно поделиться сокровенным. А. Пушкин обращается к туче на «ты»: «ты несёшься», «ты наводишь», «ты печалишь», «ты…облегала», «ты издавала … и …поила». У Лермонтова уже не одна туча, а тучи , поэтому «вы»: «мчитесь вы», «вам наскучили», «нет у вас», «кто…вас гонит». Тема торжества жизни – у Пушкина. Тема поиска этого торжества и бессилия в этом поиске у Лермонтова. Отсюда и ряд риторических вопросов – попытка найти причину сложившегося положения в эпоху реакции: «Кто же вас гонит: судьбы ли решение?», «Зависть ли тайная?», «Злоба ль открытая?» и т. д.  И вдруг категорическое «нет», открывающее третью строфу. Тучи несутся по небу ветром, а люди? Их «гонит» зависть, злоба, клевета. Вот то, что уничтожает торжество свободы и веры.

            Композиция (строение) произведений схожа. И в том, и в другом по три строфы. У Пушкина в его «Туче» - три микротемы. Первая – первая строфа, построенная на анафоре (единоначатие) – это воспроизведение действий виновника «унылой тени», печали – тучи. Вторая микротема ( вторая часть композиции ) – 2 строфа – воспоминания о том, что делала туча в прошлом : «облегала», «обвивала», «издавала», «поила». И третья  - третья строфа – итог работы тучи: «земля освежилась», «буря промчалась». Всё строение текста направлено  на положительный результат.

        У Лермонтова тоже три строфы – катрена. Но в основе композиции его стихотворения другая  цель. Первая строфа – первая часть – тучи и я – изгнанники. Вторая строфа – 2 часть композиции-  перечень вопросов, почему тучи изгнанники, попытка найти ответ на ведущую мысль произведения. И 3 часть – третья строфа – резкое разграничение  туч и его, лирического героя : они разные. У туч нет страстей, страданий, «нет родины». Если композиция у Пушкина ведёт к утверждению веры, то у Лермонтова наоборот. Горечь разочарования и одиночества человека в мире людей. 

               Мотивы стихотворений тоже разные.  А что такое мотив? Это смысловой элемент произведения, необходимый для  понимания авторской концепции.  У Пушкина  мотив доверительный, располагающий к откровению, взаимопроникновенный («Довольно, сокройся!») . Туча и лирический герой близки по духу, они понимают друг друга, отсюда и  близкое «ты». А у Лермонтова , наоборот, мотив непонимания, какого – то отталкивания, раъединения, разобщённости туч и лирического героя. Тучи свободны, а герой нет.

              Образы произведений А. Пушкина и М. Лермонтова одинаковые – тучи и лирический герой. У Пушкина тучу сопровождают лазурь, день, молния, гром, земля, буря,  ветер.  Всё природное, натуральное. У Лермонтова же тучи в окружении предметов природы в 1 и 3 строфах, а во 2 строфе тучи вдруг попадают в мир человека: степи, север, юг, нивы  -  судьба, зависть, злоба, преступление, клевета.  У пушкинских туч всё в прошлом, об этом говорят и глаголы прошедшего времени (облегала, издавала, поила ) . И действия окружающих тучу предметов тоже в прошлом : миновалась, освежилась, промчалась. Но появившийся в 3 строфе глагол настоящего времени – гонит – подтверждает авторскую надежду на победу веры и свободы, на высокую роль человека в мире. У Лермонтова же , напротив,  глаголы  настоящего времени (мчитесь, гонит, тяготит ). Они создают яркую картину эпохи поэта, эпохи 30-х годов XIX века. Больной эпохи и больного поколения Лермонтова. Вспомним его Печорина. И один глагол в 3 строфе  имеет форму прошедшего времени (наскучили) . Он подводит итог всем начинаниям и стремлениям.  На память приходит опять тот же скучающий от разочарований  Печорин. Действий больше в произведении Лермонтова нет .Безличное НЕТ – итог . Больше ничего, ничего нет. На смену глаголам в произведении идёт краткое прилагательное чужды. Оно включает в себя и признак – чуждый (чужой), и действие – чуждаться (быть в стороне,  вне чего - либо).  А мы знаем, что краткие прилагательные – это прекрасное средство усиления экспрессии текста, его эмоционального звучания. На помощь ему идет безличное слово НЕТ. Его троекратный повтор – черта , перейти через которую ни тучам, ни лирическому герою уже нельзя. Что же теперь?  Например, ожидание смерти. Как у Печорина.

            Интересна    и     поэтическая     форма     произведений      А. Пушкина         и 

М. Лермонтова. У каждого  из них свои особенности. Прежде всего,  рифма.  Она разная. У Пушкина рифмовка парная, смежная:

                             … бури!

                             … лазури,                           

                             … тень,

                             … день.    

Эта рифма ритмически самая сильная. В ней мало подвижности. Но именно она употребляется в тех текстах, которые подчинены одной мысли, как и стихотворение А. Пушкина. В тексте  соединение  мужской  (облегала, обвевала) и женской  (гром, дождём ) рифм.   А если эти рифмы чередуются, то в стихе сочетаются сила, твёрдость и лёгкость, подвижность. Ещё видим использование открытой (бури, лазури)   и закрытой рифмы (древес, небес) . Причём это чередование в 1 и 2 строфах. Открытая ведёт к размышлению, а закрытая останавливает его. В 3 строфе рифма только закрытая: мысль решена, нашла своё завершение, все действия закончены (миновалась, промчалась).  

     У Лермонтова рифмовка перекрёстная: 

                                … странники!

                                … жемчужною

                                … изгнанники

                                … южную.          

 

    

     Это самая работоспособная рифма. Она гибкая, пригодная для выражения любого содержания.  Она поддерживает ещё и сильный ритм, и разнообразный одновременно. Поэтому в стихотворении и  риторическое обращение   («Тучки небесные, вечные странники!»)  , и риторические вопросы (их пять на 12 строчек!). Цель использования этих вопросов – привлечь внимание читателя  к основной мысли, которую ведёт по тексту поэт Лермонтов : почему всё тяготит и гонит?  Рифмы в произведении все открытые (оканчиваются на гласный звук) : «решение», «открытая», «преступление», «ядовитая».  И все дактилические (ударение на 3 слоге от последнего): «открытая», «свободные». «изгнания», «странники». Никакого смешения. Эта рифма создаёт естественно – разговорный фон. При этой рифме видится длинная клаузула. А придаёт плавность, даже какую – то мягкость речи (она чувствуется в тексте поэта), т. к. нет закрывающей границы. И это не случайно. Рифма подчинена одной мысли текста стихотворения : одиночеству человека в мире людей. Борений чувств нет.                                       

            Метрическая   система   произведений  тоже разная. У Пушкина схема строки такова:

                  ПослЕдняя  тУча  рассЕянной  бУри!

                   

                  ОднА ты несЁшься по Ясной лазУри,

 

                  ОднА ты навОдишь унЫлую тЕнь,

 

                  ОднА ты печАлишь ликУющий дЕнь. 

   В стихотворении трехсложный размер, четырёхстопный амфибрахий. Он создаёт в тексте замедленно - повествовательную ритмику.  Строки длинные. Такое чувство, что автор словно бы чуть сдержал себя, но всё – таки попытался объяснить свою мысль и довести её до логического завершения, что мы и видим у Пушкина. 

        А у стихотворения Лермонтова схема другая. Она имеет такое строение:

                  Тучки  небЕсные,   вЕчные  стрАнники!

 

                  СтЕпью  лазУрною,   цЕпью  жемчУжною

 

                  МчИтесь  вы,  бУдто,  как Я же,  изгнАнники

 

                  С  мИлого  сЕвера  в  стОрону  Южную.

 

Размер здесь тоже трехсложный, но четырёхстопный дактиль. Вообще, трёхсложные размеры создают размеренность тона, размеренность в рассуждениях. Есть время подумать, остановиться и вернуться снова к ведущей мысли произведения. Строки у Лермонтова тоже длинные. Авторский вскрик(его создаёт короткая строка) находит своё завершение, свой выход.

                Очень интересна и звуковая организация двух текстов.  Мы знаем, что звукопись – одно из важнейших средств выразительности речи. Звуками можно писать, рисовать, создавать образы, картины. Фонетические ресурсы – это ассонанс, аллитерация, анафора (то, что ярко использовано в предложенных для анализа текстах). 

               Единоначатие (анафора) есть и в стихотворении А. Пушкина, и в стихотворении М. Лермонтова. У Пушкина в первой строфе три строчки начинаются со слова одна – это символ потерянности, одиночества, это упор на ведущую мысль. Троекратный повтор слова каждый раз звучит и понимается на каком – то новом эмоциональном сдвиге.  Вторая строфа. Здесь три строчки начинает сочинительный соединительный союз И. Он связывает простые предложения в сложном («Ты небо недавно кругом облегала,// И молния грозно тебя обвивала») и однородные простые глагольные  сказуемые (издавала и поила). Использование этого союза способствует логическому выделению каждой части сложного предложения и каждого члена предложения , между которыми именно эта связь,  придавая экспрессивную окраску всему тексту в целом.  

     У Лермонтова  во второй  строфе – повтор разделительного союза ИЛИ.  Это растерянность перед неясностью, перед выбором правильного ответа. Сам союз выражает взаимоисключение одного явления другим:

                            Или на вас тяготит преступление?

                            Или друзей клевета ядовитая?

И повтор слова НЕТ, кстати тоже троекратный, в  третьей строфе не случаен. Он создаёт синтаксический параллелизм (в построении предложений): «нет у вас родины », «нет вам изгнания».  Удушьем, жизненным тупиком веет от этих безличных конструкций. Но тем не менее  , их лаконизм удивительно точен, он помогает обнажить биение стихотворной мысли . Анафора придаёт тексту художественную глубину и конкретность.   

             Теперь остановимся на ассонансе (повтор гласных звуков) и аллитерации (повтор согласных звуков). Давайте составим звуковые схемы текстов. У Пушкина она такова:

1.  а а а а а а а             с с сь 

2.  а а о а а а а а          сь сь с з 

3.  а а а о

4.  а а а

 

5. о а о о а а а              кр б

6. о а о о а о а а           гр бь бь 

7. а а а а о                    зд гр

8. а а а                          жд

 

9.  а о о а о а о а о а а    кр р  с сь сь       

10.  а а а а а а а             рь пр

11.  а а а о                     дрь 

12. а о о о                     бь бь 

 

У М. Лермонтова схема выглядит так:

 

1. и э э э э

2. э э э

3.о а а а                         чь дт зг 

4. о о о о

 

5. о а о     э э э э           бь рь

6. а а а а о а а а а         з с з б

7. а а а о                      прь

8.  э э э  а а о а а          др д

 

9. а а о    э э э 

10. а а а а а                 чь жд пр чь жд ст д 

11. э э э э    а а о а а о  чь д чь д

12.  э э   а о а а а         р г 

       Благодаря яркому ассонансу и аллитерации создаётся «рисунок» , вбирающий в себя и тему, и идею произведений поэтов. И в том , и в другом текстах обильное использование звуков О  и А . Звук  О – это что – то огромное, высокое, глубокое. Он сильный звук, но гладкий, без изъянов и помех. Он рисует звукообраз гигантского масштаба : воля, свобода. Это философские понятия, разгадка которых не лежит на поверхности. И звук А  тоже позволяет  выразить великое пространство, глубину, вышину, великолепие широты, простора мысли.  Это активный звук.  Эти два звука взаимно дополняют друг друга в произведении А. Пушкина, где всё приходит в гармонию.

     А в стихотворении М. Лермонтова  частотным становится  ещё и звук Э. Он создаёт звукообраз печали, боли, разочарования, что соответствует всему настроению лермонтовского стиха.  Теперь остановимся на аллитерации. Она видна в тексте А. Пушкина. Повтор звука  С в первой и третьей строфах – это звукообраз  печали, т. к. этот звук считается «злым». Но в третьей строфе  появляется сглаживающий звук  Л  .  Он вносит лёгкость,  плавность,  а чередование   Л и ЛЬ  вызывает ощущение лёгкого движения волны, успокаивающей и расслабляющей. Это смещение звуков в сторону звука  Л   говорит о вере в торжество света во мраке жизни , о  силе добра и взаимопонимания , основной мысли  стихотворения А. С. Пушкина. У Лермонтова согласные звуки, их повтор другие: д , т , бь,  б ,  р ,  др  ,  д  , бьрь ,  жд  .  Звук  Д – что- то душное, тяжкое.  Ж – шероховатое, неровное, угрожающее тем, что можно споткнуться. Яркий звукообраз лермонтовского времени, эпохи 30 – х годов. И этот образ не уходит из произведения до самого конца, не теряется, а наоборот, крупным планом выходит именно в третьей строфе, последней в тексте. 

              Таким образом, весь арсенал изобразительных средств двух стихотворений придаёт им художественную глубину и историческую конкретность.  

 

Пыстина Лидия Митрофановна, учитель русского языка и литературы

средней общеобразовательной школы – гимназии № 9 города Павлодара