Кривин Феликс Давидович «Полусказки»

АДМИНИСТРАТИВНОЕ РВЕНИЕ

Расческа, очень неровная в обращении с волосами, развивала бурную деятельность. И дошло до того, что, явившись однажды на свое рабочее место, Расческа оторопела:
- Ну вот, пожалуйста: всего три волоска осталось! С кем же прикажете работать?
Никто ей не ответил, только Лысина грустно улыбнулась. И в этой улыбке, как в зеркале, отразился результат многолетних Расческиных трудов на поприще шевелюры.

СЕКУНДА

Был большой разговор о том, что нужно беречь каждую секунду.
Сначала выступал Год. Он подробно остановился на общих проблемах времени, сравнил время в прошлые времена со временем в наше время, а в заключение, когда время его истекло, сказал, что нужно беречь каждую секунду.
День, который выступал вслед за ним, вкратце повторил основные положения Года и, так как времени на другое у него не оставалось, закончил свое выступление тем, что надо беречь каждую секунду.
Час во всем был согласен с предыдущими ораторами. Впрочем, за недостатком времени, ему пришлось изложить свое согласие в самом сжатом виде.
Минута успела только напомнить, что нужно беречь каждую секунду.
В самом конце слово дали Секунде.
- Нужно беречь... - сказала Секунда и - кончилась.
Не уберегли Секунду, не уберегли. Видно, мало все-таки говорили об этом.

НАУЧНЫЙ СПОР

Спросите у Половой Тряпки, кто самый умный и образованный у нас в передней. Она вам сразу ответит: Калоша и Босоножка.
Калоша и Босоножка отличаются тем, что как только оказываются рядом, тотчас заводят ученые споры.
- Какой мокрый этот мир, - начинает Калоша. - Идешь, идешь - места сухого не встретишь.
- Да что вы! - возражает Босоножка. - В мире совершенно сухо.
- Да нет же, мокро!
- Именно сухо!
Их споры обычно разрешает Комнатная Туфля:
- Коллеги, оставьте бесполезные споры. Мир бывает и мокрым и сухим: мокрым - когда хозяйка моет пол, сухим - все остальное время.

СНЕЖИНКИ

Снежинку потянуло к Земле - очевидно, она слышала о Земле немало хорошего.
И вот Снежинка отправилась в путь. Она двигалась не так быстро, как ей хотелось, потому что ее останавливали другие снежинки, и каждой нужно было рассказать о Земле - самой лучшей в мире планете.
Снежинки медленно опускались на Землю, словно боясь ее раздавить: ведь Земля одна, а снежинок собралось слишком много.
Снежинки доверчиво припали к Земле, поверяя ей свои мечты, свои планы на будущее...
И тогда на них наступил Сапог, толстокожий тупой Сапог, который хотя и был на правильном пути, но очень мало понимал в жизни.
Один Сапог - это еще не вся Земля, по сравнению с Землей он ничего не значит. Но разве могли снежинки в этом разобраться? Раздавленные сапогом, они превратились в лед и больше ни о чем не мечтали.
И на этом льду поскользнулось немало разной обуви, шедшей по следу тупого Сапога, раздавившего маленькие снежинки...

КАРАНДАШ И РЕЗИНКА

Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли - и живут себе спокойно.
Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.
Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской компании:
- Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова сказать не успеешь, а она его - насмарку. Где же твое мужское самолюбие?
А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:
- Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за своей мягкости. Он тебе пропишет!..
Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтоб отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.
Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша. Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как они предсказывали.

СИЛЬНЫЙ АРГУМЕНТ

Мелок трудился вовсю. Он что-то писал, чертил, подсчитывал, а когда заполнил всю доску, отошел в сторону, спрашивая у окружающих:
- Ну, теперь понятно?
Тряпке было непонятно, и поэтому ей захотелось спорить. А так как иных доводов у нее не было, она просто взяла и стерла с доски все написанное.
Против такого аргумента трудно было возражать: Тряпка явно использовала свое служебное положение. Но Мелок и не думал сдаваться. Он принялся доказывать все с самого начала - очень подробно, обстоятельно, на всю доску.
Мысли его были достаточно убедительны, но - что поделаешь! - Тряпка опять ничего не поняла. И когда Мелок окончил, она лениво и небрежно снова стерла с доски все написанное.
Все, что так долго доказывал Мелок, чему он отдал себя без остатка...

ПРОБОЧНОЕ ВОСПИТАНИЕ

В семье Сверла радостное событие: сын родился.
Родители не налюбуются отпрыском, соседи смотрят - удивляются: вылитый отец!
И назвали сына Штопором.
Время идет, крепнет Штопор, мужает. Ему бы настоящее дело изучить, на металле себя попробовать (Сверла ведь все потомственные металлисты), да родители не дают: молод еще, пусть сперва на чем-нибудь мягоньком поучится.
Носит отец домой пробки - специальные пробки, утвержденные министерством просвещения, - и на них учится Штопор сверлильному мастерству.
Вот так и воспитывается сын Сверла - на пробках. Когда же приходит пора и пробуют дать ему чего-нибудь потверже (посверли, мол, уже научился) - куда там! Штопор и слушать не хочет! Начинает сам для себя пробки искать, к бутылкам присматриваться.
Удивляются старые Сверла; и как это их сын с дороги сбился?

НА СТРАЖЕ МОРАЛИ

Ломик приблизился к Дверце сейфа и представился:
- Я - лом. А вы кто? Откройтесь! Дверца молчала, но Ломик был достаточно опытен в таких делах. Он знал, что скрывается за этой внешней замкнутостью, а потому без лишних церемоний взялся за Дверцу...
- Отстаньте, хулиган! - визжала Дверца.
- Брось выламываться! Знаем тебя!
За этой сценой с интересом наблюдала Телефонная Трубка. Первым ее движением было позвонить и сообщить куда следует, но потом она подумала, что не стоит связываться, да к тому же интересно было узнать, чем кончится эта история.
А когда все кончилось, Телефонная Трубка принялась всюду звонить:
- Наша-то недотрога! Делает вид, будто так уж верна своему Ключу, а на самом деле...

СПЛЕТНЯ

Очки это видели своими глазами...
Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым, потасканным Пиджаком. Что это был за Пиджак! Говорят, у него и сейчас таких вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было - никто и не скажет. А Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.
Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком уговорить Пуговку. Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в этих делах большой опыт. Она только шмыг туда, шмыг сюда - от Пуговки к Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, - и все готово, все шито-крыто.
История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее Скатерти, Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой, Ложка выболтала все Стакану, а Стакан - раззвонил по всей комнате.
А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло предела. Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл далеко не последнюю роль. Еще бы! Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!

ГВОЗДИК

Гвоздик высунулся из туфли, чтобы посмотреть, как поживает его Хозяин, и сразу услышал:
- Ой!
Гвоздик разволновался. Очевидно, у Хозяина какие-то неприятности? И Гвоздик высунулся еще больше.
- Ой! Ой! - вскрикнул хозяин, а потом снял туфлю и забил Гвоздик молотком.
"Что-то он от меня скрывает! - подумал Гвоздик. - Но ничего, я все-таки узнаю, в чем здесь дело!" И он высунулся снова.
Хозяин рассердился, взял клещи и вытащил Гвоздик из туфли. Лежа в чулане среди ненужных вещей, Гвоздик думал:
"Гордый человек! Не хочет, чтобы другие видели, как ему тяжело живется!"

ОКУРОК

Попав на тротуар, Окурок огляделся по сторонам и, не найдя ничего примечательного, недовольно подумал: "Обстановочка! И надо же было моему болвану выплюнуть меня именно в этом месте!"
Окурок занялся рассматриванием прохожих, и настроение его значительно улучшилось.
- Эге, да здесь, я вижу, довольно смазливые туфельки есть! - воскликнул он и тут же прицепился к одной из них.
- Отстаньте, нахал! - возмутилась Туфелька. - Я вас совсем не знаю!
- Хе-хе-хе! - ухмыльнулся Окурок. - Можно и познакомиться.
А когда Туфелька его стряхнула, Окурок прицепился к старому Ботинку:
- Все еще скрипишь, папаша? Не пора ли на свалку?
Окурок вовремя вспомнил о свалке: Метла его уже заметила.

НЕВИННАЯ БУТЫЛКА

Бутылку судили за пьянство, а она оказалась невинной.
Суд, конечно, был не настоящий, а товарищеский, - за пьянство, как известно, не судят. Но для Бутылки и этого было достаточно.
Больше всех возмущались Бокал и Рюмка. Бокал призывал присутствующих "трезво взглянуть на вещи", а Рюмка просила скорей кончать, потому что она, Рюмка, не выносит запаха алкоголя.
А потом вдруг выяснилось, что Бутылка - не винная. Это со всей очевидностью доказала свидетельница Соска, которой приходилось постоянно сталкиваться с Бутылкой по работе.
Все сразу почувствовали себя неловко. Никто не знал, что говорить, что делать, и только Штопор (который умел выкрутиться из любого положения) весело крикнул:
- Братцы, да ведь нужно отметить это событие! Пошли, я угощаю!
И он повел всю компанию к своему старому другу Бочонку. Здесь было очень весело, Рюмка и Бокал ежеминутно чокались с Бутылкой, и она вскоре набралась по самое горлышко.
И все от души радовались тому, что Бутылка, которую они еще недавно так строго судили за пьянство, - совершенно невинная...

ОПЫТ

Каких только профессий не перепробовал Пузырек!
Был медиком - устранили за бессодержательность. Попытал себя в переплетном деле - тоже пришлось уйти: что-то у него там не клеилось. Теперь Пузырек, запасшись чернилами, надумал книги писать. Может, из него писатель получится?
Должен получиться: ведь Пузырек прошел такую жизненную школу!
ЗАПОНКИ

Запонки очень изящны, они придают Рубашке элегантный и даже изысканный вид.
Но они мешают ей засучить рукава. А это в жизни так необходимо...

ЗАНАВЕС

Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался, готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно осматривал себя, стряхивал какую-то едва заметную пушинку и - выходил на сцену.
Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричали "браво". Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось немного не по себе от того, что его так восторженно встречают. Поэтому, слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.
Аплодисменты усиливались. "Вызывают, - думал Занавес. - Что поделаешь, придется выходить!"
Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.
И тут - вот она, черная неблагодарность! - публика начинала расходиться.

ФОНАРНЫЙ СТОЛБ

Закончив высшее образование в лесу, Дуб, вместо того чтобы ехать на стройку, решил пустить корни в городе. И так как других свободных мест не оказалось, он устроился на должность Фонарного Столба в городском парке, в самом темном уголке - настоящем заповеднике влюбленных.
Фонарный Столб взялся за дело с огоньком и так ярко осветил это прежде укромное место, что ни одного влюбленного там не осталось.
- И это молодежь! - сокрушался Столб. - И это молодежь, которая, казалось бы, должна тянуться к свету! Какая темнота, какая неотесанность!

РЕШЕТКА

Тюремная Решетка знает жизнь вдоль и поперек, поэтому она так легко все перечеркивает.
Конечно, к ней тоже нужно иметь подход. Если вы подойдете к ней снаружи, она перечеркнет свою камеру, а если, не дай бог, подойдете к ней изнутри - она перечеркнет весь мир, и с этим вам нелегко будет примириться.
Удивительно устроена эта Решетка: она может перечеркивать все, что угодно, и при этом твердо стоять на своих позициях.

КОПИЛКА

- Учитесь жить! - наставляла глиняная Копилка своих соседей по квартире. - Вот я, например: занимаю видное положение, ничего не делаю, а деньги - так и сыплются.
Но сколько бы денег ни бросали в Копилку, ей все казалось мало.
- Еще бы пятачок! - вызвякивала она. - Еще бы гривенник!
Однажды, когда Копилка была уже полна, в нее попытались засунуть еще одну монету. Монета не лезла, и Копилка очень волновалась, что эти деньги достанутся не ей. Но хозяин рассудил иначе: он взял молоток и...
В один миг лишилась Копилка и денег и видного положения: от нее остались одни черепки.

КРАПИВА

Ах, как возмущалась Крапива, когда мальчишки рвали цветы! И не из-за цветов, нет, - просто Крапиве было досадно, что ее никто не пытался сорвать... А между тем Крапива ничего бы не имела против этого.
Но однажды и ей улыбнулось счастье. Поймав за шиворот вора, Садовник - понятно, взрослый, умный мужчина - потянулся не за каким-то цветком, а за ней, Крапивой. И с каким наслаждением стегала Крапива зазевавшегося любителя цветов! Она понимала, что хорошие вкусы надо воспитывать с детства.

РТУТЬ

Услышала Ртуть, как люди железо плавят, и теперь к ней прикоснуться нельзя: убегает, не дается. Все боится, как бы и ее не взяли в переплавку. Даже на работе, в термометре, не может Ртуть избавиться от страха. Едва лишь почувствует тепло - как припустит по столбику! А потом спохватится, остановится и показывает как ни в чем не бывало: "Температура нормальная - тридцать шесть и шесть".
Страх гонит ее дальше, да самолюбие не пускает. Вот так и стоит Ртуть на одной точке, не зная, как быть, и только после хорошей встряски окончательно приходит в себя.

ГРОМ И МОЛНИЯ

Грому - что, Гром не боится Молнии. Правда, с глазу на глаз переговорить с ней у него все как-то не получается. Больно уж горяча эта Молния: как вспыхнет!
В это время Гром и носа на свет белый не показывает. Ни видать его, ни слыхать. Но зато как заметит, что Молнии нет на горизонте, - тут уж его не удержишь.
- До каких пор, - гремит, - терпеть все это?! Да я за такое дело!..
Так разойдется, так разбушуется - только послушайте его! Уж он не смолчит, уж он выложит все, так и знайте!
...Жаль, что Молния слышать его не может.

ПУГАЛО

Обрадованное своим назначением на огород, Пугало созывает гостей на новоселье. Оно усердно машет пролетающим птицам, приглашая их опуститься и попировать в свое удовольствие. Но птицы шарахаются в сторону и спешат улететь подальше.
А Пугало все стоит и машет, и зовет... Ему очень обидно, что никто не хочет разделить его радость.

ВЕЧНОСТЬ

Когда Гранитной Глыбе исполнилось два миллиона лет, рядом с ней - возможно, для того, чтобы ее поздравить, - появился только что родившийся Одуванчик.
- Скажите, - спросил Одуванчик, - вы никогда не думали о вечности? Гранитная Глыба даже не пошевелилась.
- Нет, - сказала она спокойно. - Жизнь так коротка, что не стоит тратить время на размышления.
- Не так уж коротка, - возразил Одуванчик. - Можно все успеть при желании.
- Зачем? - удивилась Глыба. - От этих размышлений одни расстройства. Еще заболеешь на нервной почве.
- Не сваливайте на почву! - рассердился Одуванчик. - Почва у нас хорошая - чистый чернозем...
Он до того вышел из себя, что пух его полетел по ветру.
Тоненький стебелек упрямо качался на ветру, но уже не мог привести ни одного убедительного аргумента.
- Вот тебе и вечность. Утешение для дураков. Нет уж, лучше совсем не думать, - сказала Глыба и задумалась.
На каменном лбу, который не могли избороздить тысячелетия, пролегла первая трещина...

ЯБЛОКО

Яблоко пряталось среди листьев, пока его друзей срывали с дерева.
Ему не хотелось попадать в руки человека: попадешь, а из тебя еще, чего доброго, компот сделают! Приятного мало.
Но и оставаться одному на дереве - тоже удовольствие небольшое. В коллективе ведь и погибать веселее.
Так, может быть, выглянуть? Или нет? Выглянуть? Или не стоит?
Яблоко точил червь сомнения. И точил до тех пор, пока от Яблока ничего не осталось.

БЕРЕГ

- Ты не боишься утонуть? - спросила у Волны Щепка.
- Утонуть? - встревожилась Волна. - Ты сказала - утонуть?
И Волне впервые захотелось на берег.
Она прибежала как раз вовремя, чтобы захватить на берегу местечко получше, и осела на мягком песке, собираясь начать новую жизнь - без тревог и волнений.
И тут она почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног.
- Тону! - всхлипнула Волна и ушла под землю.

ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД

Овца стоит перед парикмахерской и с завистью поглядывает на стригущуюся публику.
У себя на ферме Овца ненавидела стрижку. Но ведь там было совсем другое. Ее кормили, поили, стригли на дому и ничего за это не спрашивали. А здесь...
Если б у Овцы были деньги, она обязательно зашла бы постричься!
ВЕЧЕРНИЙ ЧАЙ

Когда Чайник, окончив свою кипучую деятельность на кухне, появляется в комнате, на столе все приходит в движение. Весело звенят, приветствуя его, чашки и ложки, почтительно снимает крышку Сахарница. И только старая плюшевая Скатерть презрительно морщится и спешит убраться со стола, спасая свою незапятнанную репутацию.

РАКОВИНА

Испорченный Кран считал себя первоклассным оратором. Круглые сутки он лил воду, и даже ведра, кастрюли и миски, которым, как известно, не привыкать, сказали в один голос: "Нет, с нас довольно!"
Но у Крана была Раковина - верная подруга его жизни. Она исправно поглощала все перлы его красноречия и прямо-таки захлебывалась от восхищения. Правда, удержать она ничего не могла и оставалась пустой, но ведь и это было следствием ее исправности.

СВЕТИЛО

В магазине электроприборов Люстра пользовалась большим уважением.
- Ей бы только добраться до своего потолка, - говорили настольные лампы. - Тогда в мире сразу станет светлее.
И долго еще, уже заняв места на рабочих столах, настольные лампы вспоминали о своей знаменитой землячке, которая теперь - ого! - стала большим светилом.
А Люстра между тем дни и ночи проводила в ресторане. Устроилась она неплохо, в самом центре потолка, и, ослепленная собственным блеском, прожигала за вечер столько, сколько настольным лампам хватило бы на всю жизнь.
Но от этого в мире не стало светлее.

ШКАТУЛКА

- Эх ты, Шкатулка, - говорит Шкатулке Настольная Лампа, - посмотри-ка, что написано на бумажках, которые ты сохраняешь.
Но Шкатулка, сколько ни пытается заглянуть в себя, так ничего прочесть и не может.
- Что же там написано? - спрашивает она.
- Да вот - самые противоречивые вещи. На одной бумажке "Я тебя люблю", на другой, наоборот, - "Я не люблю тебя". Где же твоя принципиальность после этого?
Шкатулка задумывается. Действительно, она никогда не вникала в содержание бумажек, которые ей приходится сохранять. А там, оказывается, бог весть что такое написано. Надо будет разобраться в этом деле!
Потом в комнату входит хозяйка. Она садится к столу, раскрывает шкатулку, и вдруг - кап, кап, кап - из глаз ее капают слезы.
Увидев, что хозяйка плачет, бедная Шкатулка совсем расстраивается.
"Конечно, - решает она, - это все из-за моей непринципиальности".

КОСТЕР В ЛЕСУ

Костер угасал.
В нем едва теплилась жизнь, он чувствовал, что не пройдет и часа, как от него останется горка пепла - и ничего больше. Маленькая горка пепла среди огромного дремучего леса.
Костер слабо потрескивал, взывая о помощи. Красный язычок лихорадочно облизывал почерневшие угли, и Ручей, пробегавший мимо, счел нужным осведомиться:
- Вам - воды?
Костер зашипел от бессильной злости. Ему не хватало только воды в его положении! Очевидно, поняв неуместность своего вопроса, Ручей прожурчал какие-то извинения и заспешил прочь.
И тогда над угасающим Костром склонились кусты. Не говоря ни слова, они протянули ему свои ветки.
Костер жадно ухватился за ветки, и - произошло чудо. Огонь, который, казалось, совсем в нем угас, вспыхнул с новой силой.
Вот что значит для костра протянутая вовремя ветка помощи!
Костер поднялся, опершись на кусты, встал во весь рост, и оказалось, что он совсем не такой уж маленький. Кусты затрещали под ним и потонули в пламени. Их некому было спасать. А Костер уже рвался вверх. Он стал таким высоким и ярким, что даже деревья потянулись к нему: одни - восхищенные его красотой, другие - просто, чтобы погреть руки.
Дальние деревья завидовали тем, которые оказались возле Костра, и сами мечтали, как бы к нему приблизиться.
- Костер! Костер! Наш Костер! - шумели дальние деревья. - Он согревает нас, он озаряет нашу жизнь!
А ближние деревья трещали еще громче. Но не от восхищения, а оттого, что Костер пожирал их своим пламенем, подминал под себя, чтобы подняться еще выше. Кто из них мог противиться дикой мощи гигантского Костра в лесу?
Но нашлась все-таки сила, которая погасила Костер. Ударила гроза, и деревья роняли тяжелые слезы - слезы по Костру, к которому привыкли и который угас, не успев их сожрать.
И только позже, гораздо позже, когда высохли слезы, деревья разглядели огромное черное пепелище на том месте, где бушевал Костер.
Нет, не Костер - Пожар. Лесной пожар. Страшное стихийное бедствие.

ДОРОГА

Прибежала Тропинка к Дороге и остановилась в восхищении.
- Теть, а, теть, откуда ты такая большая?
- Обыкновенно, - нехотя объяснила Дорога. - Была малой, вроде тебя, а потом выросла.
- Вот бы мне вырасти! - вздохнула Тропинка.
- А чего тут хорошего? Каждый на тебе ездит, каждый топчет - вот и вся радость.
- Нет, не вся, - сказала Тропинка. - Пока я маленькая, меня далеко не пускают, а тогда бы я... ух, как далеко ушла!
- Далеко? А зачем далеко? Я вот до города дошла, и все, с меня хватит...
Поникла Тропинка и обратно в лес побрела. "С меня хватит!" Стоит ли ради этого быть дорогой? Может, лучше остаться Тропинкой, навсегда затеряться в лесу?
Нет, не лучше, совсем не лучше. Просто Тропинка ошиблась на этот раз, просто она вышла не на ту дорогу.
МЕЛОЧИ ЖИЗНИ

- Почему вы не носите очки? - спросили у Муравья.
- Как вам сказать... - ответил он. - Мне нужно видеть солнце и небо, и эту дорогу, которая неизвестно куда ведет. Мне нужно видеть улыбки моих друзей... Мелочи меня не интересуют.

КАРТИНА

Картина дает оценку живой природе:
- Все это, конечно, ничего - и фон, и перспектива. Но ведь нужно же знать какие-то рамки!

ТВОРЧЕСКИЙ МЕТОД

Среди цветов - спор о прекрасном.
Слово берет Колючка:
- Я никак не могу согласиться с творческим методом Розы. Острота - это да! Проникновение до самых глубин - это я понимаю! Но представлять все в розовом свете...

СИЛА УБЕЖДЕНИЯ

- Помещение должно быть открыто, - глубокомысленно замечает Дверная Ручка, когда открывают дверь.
- Помещение должно быть закрыто, - философски заключает она, когда дверь закрывают.
Убеждение Дверной Ручки зависит от того, кто на нее нажимает.
ЗАНОЗА

- Нам, кажется, по пути, - сказала Заноза, впиваясь в ногу. - Вот и хорошо: все-таки веселее в компании. Почувствовав боль, мальчик запрыгал на одной ноге, и Заноза заметила с удовольствием:
- Ну вот, я же говорила, что в компании веселее!

ЗАПЛАТА

Новенькая Заплата достаточно ярка, и она никак не может понять, почему ее стараются спрятать. Ведь она так выделяется на этом старом костюме!

РАЗГОВОР С КОЛЕСОМ

- Трудно нашему брату, колесу. Всю жизнь трясись по дороге, а попробуй только перевести дух, такую получишь накачку!
- Значит, спуску не дают?
- Ох, не дают! Да еще того и гляди - под машину угодишь. Вот что главное.
- Под машину? Разве ты не под машиной работаешь?
- Еще чего придумаете! Я пятое колесо, запасное...

ПАРУС

- Опять этот ветер! - сердито надувается Парус. - Ну разве можно работать в таких условиях?
Но пропадает ветер - и Парус обвисает, останавливается. Ему уже и вовсе не хочется работать.
А когда ветер появляется снова. Парус опять надувается:
- Ну и работенка! Бегай целый день, как окаянный. Добро бы еще хоть ветра не было...

ЮБИЛЕЙ

Юбилей Термоса.
Говорит Графин:
- Мы собрались, друзья, чтобы отметить славную годовщину нашего уважаемого друга! (Одобрительный звон бокалов и рюмок.) Наш Термос блестяще проявил себя на поприще чая. Он сумел пронести свое тепло, не растрачивая его по мелочам. И это по достоинству оценили мы, благодарные современники: графины, бокалы, рюмки, а также чайные стаканы, которые, к сожалению, здесь не присутствуют.

ЧАСЫ

Понимая всю важность и ответственность своей жизненной миссии, Часы не шли: они стояли на страже времени.

ПРЫЩ

Сидя на лбу низенького человека, Прыщ с завистью поглядывал на лбы высоких людей и думал: "Вот бы мне такое положение!"

ПЕНЬ

Пень стоял у самой дороги, и прохожие часто спотыкались об него.
- Не все сразу, не все сразу, - недовольно скрипел Пень. - Приму сколько успею: не могу же я разорваться на части! Ну и народ - шагу без меня ступить не могут!

НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ

- Работаешь с утра до вечера, - сокрушался Здоровый Зуб, - и никакой тебе благодарности! А Гнилые Зубы - пожалуйста: все в золоте ходят. За что, спрашивается? За какие заслуги?

ПОДСВЕЧНИК

Старый Подсвечник, немало поработавший на ниве освещения, никак не может понять новых веяний.
- Конечно, сегодняшние лампочки - светлые головы, - соглашается он. Но в наше время свечи жили иначе. Они знали свое место, не рвались на потолок, а между тем буквально заплывали жиром...

ВОПРОС ЖИЗНИ

Плащ-дождевик недоволен жизнью.
В ясную, солнечную погоду, когда только бы и гулять, его держат под замком, а когда выпускают из дому - обязательно дождь припустит.
Что это? Случайное совпадение или злой умысел?
На этот вопрос не может дать ответа Плащ-дождевик, хотя проницательность его всем хорошо известна.

ПЛОМБА

Свинцовая Пломбочка и мала, и неприметна, а все считаются с ней. Даже могучие стальные замки нередко ищут у нее покровительства.
И это понятно: у Пломбочки хоть и веревочные, но достаточно крепкие связи.

ГИРЯ

Понимая, что в делах торговли она имеет некоторый вес, Гиря восседала на чаше весов, иронически поглядывая на продукты.
"Посмотрим, кто перетянет!" - думала она при этом.
Чаще всего вес оказывался одинаковым, но иногда случалось, что перетягивала Гиря. И вот чего Гиря не могла понять: покупателей это вовсе не радовало.
"Ну, ничего! - утешала она себя. - Продукты приходят и уходят, а гири остаются!".
В этом смысле у Гири была железная логика.

ГЛИНА

Глина очень впечатлительна, и всякий, кто коснется ее, оставляет в ней глубокий след.
- Ах, сапог! - киснет Глина. - Куда он ушел? Я не проживу без него!
Но проживает. И уже через минуту:
- Ах, копыто! Милое, доброе лошадиное копыто! Я навсегда сохраню в себе его образ...
МОДНИЦЫ

Мухи - ужасные модницы. Они останавливаются возле каждого куска приглянувшейся им узорчатой паутины, осматривают ее, ощупывают, спрашивают у добродушного толстяка Паука:
- Почем миллиметр?
И платят обычно очень дорого.

ПОРТЬЕРА

- Ну, теперь мы с тобой никогда не расстанемся, - шепнула Гвоздю массивная Портьера, надевая на него кольцо.
Кольцо было не обручальное, но тем не менее Гвоздь почувствовал, что ему придется нелегко. Он немного согнулся под тяжестью и постарался поглубже уйти в стенку.
А со стороны все это выглядело довольно красиво.

СОФА ДИВАНОВНА

По происхождению она - Кушетка, но сама ни за что не признается в этом. Теперь она не Кушетка, а Софа, для малознакомых - Софа Дивановна. Отец ее - простой Диван - всю жизнь гнул спину, но теперь это не модно, и Софа отказалась от спинки, а заодно и от других устаревших понятий. Ни спинки, ни валиков, ни прочной обивки... Таковы они, диваны, не помнящие родства...

* ЧУТЬ-ЧУТЬ ЛИРИКИ *

Отвертки крутят головы винтам,
На кухне все от примуса в угаре,
Будильнику не спится по ночам -
Он все мечтает о хорошей паре.
Дрова в печи поют, как соловьи,
Они сгореть нисколько не боятся,
И все пылинки только по любви
На этажерки и шкафы садятся.

НОЧЬ

Я встаю, а она еще не ложилась. Она стоит под окном, как стояла с вечера.
- Уходи! - гоню я ее. - Мне надо работать. Ночь уходит не очень охотно. И не успеешь оглянуться - снова стоит под окном.
- Чего тебе не спится? - спрашиваю я не слишком строго.
- Холодно, - отвечает Ночь. - Разве тут уснешь, разве согреешься?
Тогда я гашу свет и впускаю Ночь в комнату.
- Ладно, грейся. Только это в последний раз. Завтра же ты должна оставить меня в покое. Ночь обещает, но я знаю, что это - только слова. Куда она денется среди зимы, не ночевать же ей под открытым небом!
Завтра и послезавтра все повторяется снова. Чуть стемнеет, Ночь приходит в мою комнату и уходит только на рассвете. Мне не хочется ее тревожить.
А время идет, и ничего я не успеваю сделать. Ночи этого не объяснишь - она темная, разве она понимает?..

ЛЮБОВЬ

Былинка полюбила Солнце...
Конечно, на взаимность ей трудно было рассчитывать: у Солнца столько всего на земле, что где ему заметить маленькую неказистую Былинку! Да и хороша пара: Былинка - и Солнце!
Но Былинка думала, что пара была б хороша, и тянулась к Солнцу изо всех сил. Она так упорно к нему тянулась, что вытянулась в высокую, стройную Акацию.
Красивая Акация, чудесная Акация - кто узнает в ней теперь прежнюю Былинку! Вот что делает с нами любовь, даже неразделенная...

ТЕНЬ

Что и говорить, этот Фонарь был первым парнем на перекрестке. К нему тянулись провода, тоненькие акации весело купались в его свете, прохожие почтительно сторонились, проходя мимо него. А Фонарь ничего этого не замечал. Он смотрел вверх, перемигиваясь со звездами, которые по вечерам заглядывали к нему на огонек.
Но однажды Фонарь случайно глянул вниз, и это решило его судьбу. Внизу он увидел странную незнакомку. Одетая во все черное, она покорно лежала у ног Фонаря и, казалось, ждала, когда он обратит на нее внимание.
- Кто вы? - спросил Фонарь. - Я вас раньше никогда не видел.
- Я Тень, - ответила незнакомка.
- Тень... - в раздумье повторил Фонарь. - Не приходилось слышать. Вы, видно, не здешняя?
- Я твоя, - прошептала Тень, этим неожиданно смелым ответом кладя предел всем дальнейшим расспросам.
Фонарь смутился. Он хоть и был первым парнем на перекрестке, но не привык к таким легким победам.
И все же признание Тени было ему приятно. Приятность тут же перешла в симпатию, симпатия - в увлечение, а увлечение - в любовь. В жизни так часто бывает.
И опять-таки, как это бывает в жизни, вслед за любовью пришли заботы.
- Почему ты лежишь? - тревожно спросил Фонарь. - Тебе нездоровится?
- Нет, нет, не волнуйся, - успокоила его Тень. - Я совершенно здорова.
Но я всегда буду лежать у твоих ног.
- Милая! - умилился Фонарь. - Я не стою такой любви.
- Ты яркий, - сказала Тень. - Я всегда буду с тобой. С одним тобой.
Дальнейший разговор принял характер, представляющий интерес только для собеседников.
Они встречались каждую ночь - Фонарь и его Тень - и, по всем внешним признакам, были довольны друг другом. Фонарь давно забыл о звездах и видел только свою Тень - больше его в мире ничего не интересовало. Даже закрыв глаза (а это бывало днем, потому что все фонари спят днем), он любовался своей Тенью.
Но однажды в полдень, когда Фонарю не очень спалось, он вдруг услышал голос Тени. Фонарь прислушался и вскоре сообразил, что Тень говорит с Солнцем - большим и ярким светилом, о котором Фонарь знал только понаслышке.
- Я твоя, - говорила Тень Солнцу. - Ты видишь - я у твоих ног... Я твоя...
Фонарю захотелось немедленно вмешаться, но он сдержал себя: было как-то неловко заводить разговор при постороннем Солнце. Зато вечером он выложил ей все. Ему ли, Фонарю, бояться собственной Тени!
- При чем здесь Солнце? Я не знаю никакого Солнца, - оправдывалась Тень, но Фонарь был неумолим.
- Уходи сейчас же! - заявил он. - Я не хочу тебя знать!
- Знай меня, знай! - захныкала Тень. - Я не могу от тебя уйти.
И она говорила правду: разве может Тень уйти от такого яркого Фонаря?
- Не сердись на меня! - ныла Тень. - Давай помиримся...
Фонарь покачал головой.
О, напрасно он это сделал! Он покачал головой слишком категорически и - разбился. Многие потом судачили о том, что Фонарь покончил с собой от любви. А между тем это произошло только от его принципиальности.
Вот теперь Тень не пришлось упрашивать. Что ей оставалось делать возле разбитого Фонаря? Она прицепилась к пробегавшему мимо Автобусу и - была такова.
Так и бродит Тень по свету, липнет ко всем, каждому предлагает свою дружбу. Возможно, она и за вами увяжется.
МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ

Старенький толстячок Паучок, которого уже не держали ноги, свалился со стены прямо в бочку с медом.
Пока он барахтался, стараясь как-то выбраться, к бочке подлетела молоденькая Муха. Решив, что Паук - хозяин этих богатств, она сразу же начала плести свою невидимую мушиную паутину. И Паук, которого мед и старость окончательно лишили сил и сообразительности, конечно, не смог устоять.
Да, это был медовый месяц!
Много соков вытянул Паук из мух за свой долгий век, но это был первый случай, когда муха тянула из него соки. Паук отощал, сгорбился, и когда соседские тараканы заглядывали в бочку с медом, они всякий раз удивленно качали головами:
- Вот так история! Влип Паук на старости лет!

КУРИЦА

- Что ты грустишь? - спросила Курица Травинку.
- Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.
- А ты чего голову повесила? Тебе чего не хватает? - спросила Курица Ромашку.
- Дождь, только дождь мне нужен, - ответила Ромашка.
Интересно, кто он такой, этот дождь? Должно быть, красавец, не чета здешним петухам. Конечно, красавец, если все по нем с ума сходят!
Так подумала Курица, а потом и сама загрустила. И когда к ней подошел молодой Петух, который давно добивался ее расположения, она даже не взглянула на него. Она сидела, думала и вздыхала. Жизнь без любви - не жизнь, даже в самом лучшем курятнике.
- Что ты все квохчешь? - не выдержала Наседка. - Спала бы лучше...
- Ох, ты ничего не понимаешь, - опять вздохнула Курица. - Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.
Наседка только развела крыльями и опять задремала.
А наутро пошел дождь.
- Эй, хохлатка! Вон и твой долгожданный! - крикнула Наседка. - Беги скорее, пока не прошел!
Курица выскочила из курятника, но тотчас же влетела обратно.
- Да он мокрый! - кудахтала она, отряхивая крылышки. - Какой невежа, грубиян! И что в нем могли найти Травинка и Ромашка?
Когда молодой Петух подошел к ней, чтобы выразить свое сочувствие - он показался ей значительно интересней. "Это ничего, что у него немножко кривые ноги. Это даже красиво", - решила она про себя.
Через несколько дней они поженились и отправились в свадебное путешествие - через двор к дровяному сараю и обратно.
Как это было интересно! Петух оказался очень галантным кавалером и так потешно кричал "Ку-ка-ре-ку!", что Курице не приходилось скучать.
Но вот в пути новобрачные встретили Травинку и Ромашку. Курицыному удивлению не было границ, когда она увидела, что Травинка и Ромашка поднялись, посвежели - одним словом, выглядели отлично. От былой грусти не осталось и следа.
- Ну, как дождь? - спросила Курица не без ехидства.
- Хороший дождь. Такой сильный! Он недавно прошел - вы разве не встретились?
"Какое лицемерие! - подумала Курица. - Радуются они, конечно, не приходу дождя, а его уходу. Я-то знаю, чего он стоит!"
И, подхватив своего Петуха, Курица заспешила прочь: все-таки Петух был недурен собой, хоть у него и были кривые ноги.
Но ему она ничего не сказала об истории с дождем. Во-первых, она слишком любила своего Петуха, чтобы его расстраивать, а во-вторых, в глубине души, Курица рассчитывала как-нибудь, при удобном случае, еще раз выскочить под дождь. Просто из любопытства.

МЕЧТА

Остановилась Лужица посреди дороги и ждет, чтоб на нее обратили внимание.
Прежде всего ее, конечно, нанесут на карту. Лужица будет выглядеть на карте неплохо - у нее такие ровные берега! Вот здесь, на этом берегу, наверно, построят санаторий. На том берегу - порт или еще что-нибудь. Да, кстати, почему в нее никто не впадает?
Размечталась Лужица - и это понятно: каждому хочется найти себя в жизни. Но теперь Лужица себя не найдет: она так воспарила в мечтах, что на земле от нее только сухое место осталось.

СКРОМНОСТЬ

- Посмотрите, как хорошо у нас в комнате, - говорит Занавеска деревьям с улицы.
- Посмотрите, как хорошо у нас на улице, - говорит она комнатной мебели.
- Мы ничего не видим, - отвечают деревья.
- Нам ничего не видно, - отвечает мебель.
- Мы видим только тебя...
- Только тебя...
- Ну что вы, - смущается Занавеска, - не такая уж я красивая...

ОСЕНЬ

Чувствуя, что красота ее начинает отцветать и желая как-то продлить свое лето, Березка выкрасилась в желтый цвет - самый модный в осеннем возрасте.
И тогда все увидели, что осень ее наступила...

БЕЛАЯ ТУЧКА

В топке была жаркая работа, и Дым после смены захотел немного проветриться. Он вышел из трубы, подумывая, чем бы таким заняться, но, не найдя ничего лучшего, решил просто подышать свежим воздухом. "Оно и приятно, - размышлял Дым, - и полезно. Врачи, во всяком случае, советуют..."
Дым уже начал было дышать - спокойно, размеренно, по всем правилам медицины, - но вдруг что-то сдавило ему дыхание. Даже посторонний наблюдатель сразу бы заметил, что с Дымом происходит неладное: он словно замер на месте и неотрывно смотрел в одну точку... Собственно говоря, это была не точка, а тучка, маленькая белая тучка на ясном весеннем небе. Она была очень красива, эта Тучка, кудрявая и пушистая, в голубой небесной шали и ожерелье из солнечных лучей. Так что нечего удивляться, что Дым на нее загляделся.
Говорят, нет дыма без огня, и наш Дым вовсе не был исключением из общего правила. При виде Тучки он почувствовал в себе огонь и - устремился к ней.
- А вот и я! - выпалил Дым с бухты-барахты, примчавшись к Тучке и глядя на нее во все глаза. - Хотите со мной познакомиться? Тучка поморщилась.
- Вы что - пьяны? - спросила она. - Что вы ко мне пристаете?
Дым смутился.
- Я не пристаю, - пробормотал он. - И я вовсе не пьян. Просто... хотел... познакомиться.
У Дыма был очень растерянный вид, и это немножко успокоило Тучку.
- Поглядите на себя, на кого вы похожи, - сказала она. - Разве в таком виде представляются даме?
Дым послушно посмотрел на себя. Да, Тучка была права: грязный, растрепанный, весь в саже и копоти, Дым не производил благоприятного впечатления.
- Извините, - прошептал он. - Я только что со смены. У нас на заводе...
Вероятно, Дым все же сказал бы, что там было у них на заводе, но тут появился Ветер. Если бы он Просто появился! Нет, он сразу же бросился к Тучке, схватил ее довольно бесцеремонно и поволок. А Тучка прижалась к нему, словно только его и ждала все это время.
И тогда Дым начал таять. Он таял буквально на глазах, и если бы Тучка была повнимательней, она бы, конечно, это заметила.
Но она не была внимательной, эта белая Тучка. Она привыкла парить в небесах, и какое ей было дело до Дыма с его заводом, с его будничными заботами?.. Она прижималась к Ветру и уже совсем забыла о Дыме.
А Дым все таял и таял. И вот уже он исчез, как дым, - то есть, как и всякий другой дым исчез бы на его месте.
И только теперь Тучка о нем пожалела. Только теперь она почувствовала, что свежесть Ветра - еще не все, что он слишком резок и вообще у него ветер в голове.
Дым был другим. Он был серьезней и мягче, он смущался, робел, он хотел что-то рассказать Тучке о своем заводе... Теперь Тучка никогда не узнает, что он хотел ей рассказать.
От одной этой мысли можно было расплакаться. И Тучка заплакала. Она плакала горько и тяжело, плакала до тех пор, пока всю себя не выплакала.

ОСЕННЯЯ СКАЗКА

Взгляни в окно: ты видишь, одинокий лист кружится на ветру? Последний лист... Сейчас он желт, а когда-то был зелен. И тогда он не кружился по свету, а сидел на своей ветке рядом с молодой, румяной вишенкой, которую любил всем сердцем.
Старый гуляка Ветер часто говорил ему:
- Пойдем побродим по свету! Повсюду столько румяных вишенок!
Но Листик не соглашался. Зачем ему много вишенок, когда у него есть одна, его Вишенка, самая лучшая в мире! А потом счастье его оборвалось. Вишенка вдруг исчезла, и никто не мог сказать, куда она девалась.
Стояла холодная осенняя пора, и все листья с дерева давно облетели.
Только один Листик, осунувшийся, пожелтевший от горя, оставался на своей ветке: он все еще ждал, что вернется Вишенка.
- Что ты здесь высидишь? - убеждал его Ветер. - Пойдем поищем, - может быть, и найдем... Ветер дунул посильней, и они полетели.
...Взгляни в окно: ты видишь, темные деревья зябко ежатся от холода. Еще бы: все одеваются к зиме, а они, наоборот, раздеваются. А вон там, видишь, кружится на ветру последний желтый лист. Это наш Листик, наш однолюб. Он все еще ищет свою Вишенку.

СОЛНЦЕ

Снизу, прямо с земли, бьет в глаза яркое Солнце. Что случилось? Может быть, Солнце опустилось на землю?
Нет, это не Солнце, это только Осколок, всего лишь маленький кусочек стекла. Некоторые считают, что весна его не касается, что не его дело соваться в весенние дела. Но он тоже радуется весне. Радуется, как умеет.
Это радость делает его похожим на Солнце.

ЗВЕЗДЫ

В звездную ночь песчинки смотрятся в небо, как зеркало, и каждая легко находит себя среди других, подобных ей песчинок.
Это так просто - найти себя: стоит только посмотреть в небо и поискать самую яркую звезду. Чем ярче звезда, тем легче жить на свете песчинке...

СТАРЫЙ ДОМ

Этому дому, наверно, двести лет. Он стоит, маленький, совсем ветхий, и как-то неловко чувствует себя среди прекрасных домов нового времени.
Трудно понять, каким чудом он сохранился. Его грудь не украшают мемориальные доски, его стены не подкрепляет авторитет великих людей, которые жили в нем или хотя бы останавливались проездом.
Но все-таки он не зря простоял столько лет, все-таки и в нем жили люди. Может, они тоже были великими, только никто этого не заметил?

РАДОСТЬ

Котенок проснулся и обнаружил у себя хвост. Это было для него большим открытием, и он посмотрел на хвост недоверчиво, почти испуганно, а затем - бросился его ловить.
И, глядя на веселую, самозабвенную возню Котенка, как- то не верилось, что столько радости может доставить этот грязный, куцый, беспомощный хвостик.