Форма входа
1.1.2. Почему Максим Максимыч в разговоре с Печориным сбивается с «ты» на «вы»?
То, что Максим Максимыч сбивается с «ты» на «вы» в разговоре с Печориным в момент их встречи, не случайно. Этим Лермонтов, во-первых, хочет подчеркнуть, что штабс-капитан, увидев старого приятеля, приехавшего в дорогой коляске с гордым лакеем, чувствует разницу между Печориным и собой. Во-вторых, старик, который «хотел кинуться на шею» Григорию Александровичу, остолбенел от того, как «тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему руку». Равнодушие и холодность Печорина и есть причина того, что штабс-капитан не знает, как к нему обращаться.
Даша
ФРАГМЕНТ
Лошади были уже заложены; колокольчик по временам звенел под дугою, и
лакей уже два раза подходил к Печорину с докладом, что все готово, а Максим
Максимыч еще не являлся. К счастию, Печорин был погружен в задумчивость,
глядя на синие зубцы Кавказа, и кажется, вовсе не торопился в дорогу. Я
подошел к нему.
- Если вы захотите еще немного подождать, - сказал я, - то будете иметь
удовольствие увидаться с старым приятелем...
- Ах, точно! - быстро отвечал он, - мне вчера говорили: но где же он? -
Я обернулся к площади и увидел Максима Максимыча, бегущего что было мочи...
Через несколько минут он был уже возле нас; он едва мог дышать; пот градом
катился с лица его; мокрые клочки седых волос, вырвавшись из-под шапки,
приклеились ко лбу его; колени его дрожали... он хотел кинуться на шею
Печорину, но тот довольно холодно, хотя с приветливой улыбкой, протянул ему
руку. Штабс-капитан на минуту остолбенел, но потом жадно схватил его руку
обеими руками: он еще не мог говорить.
- Как я рад, дорогой Максим Максимыч. Ну, как вы поживаете? - сказал Печорин.
- А... ты?.. а вы? - пробормотал со слезами на глазах старик... -
сколько лет... сколько дней... да куда это?..
- Еду в Персию - и дальше...
- Неужто сейчас?.. Да подождите, дражайший!.. Неужто сейчас
расстанемся?.. Столько времени не видались...
- Мне пора, Максим Максимыч, - был ответ.
- Боже мой, боже мой! да куда это так спешите?.. Мне столько бы
хотелось вам сказать... столько расспросить... Ну что? в отставке?.. как?..
что поделывали?..
- Скучал! - отвечал Печорин, улыбаясь.
- А помните наше житье-бытье в крепости? Славная страна для охоты!..
Ведь вы были страстный охотник стрелять... А Бэла?..
Печорин чуть-чуть побледнел и отвернулся...
- Да, помню! - сказал он, почти тотчас принужденно зевнув...
Максим Максимыч стал его упрашивать остаться с ним еще часа два.
- Мы славно пообедаем, - говорил он, - у меня есть два фазана; а
кахетинское здесь прекрасное... разумеется, не то, что в Грузии, однако
лучшего сорта... Мы поговорим... вы мне расскажете про свое житье в
Петербурге... А?
- Право, мне нечего рассказывать, дорогой Максим Максимыч... Однако
прощайте, мне пора... я спешу... Благодарю, что не забыли... - прибавил он,
взяв его за руку.
Старик нахмурил брови... он был печален и сердит, хотя старался скрыть
это.
- Забыть! - проворчал он, - я-то не забыл ничего... Ну, да бог с
вами!.. Не так я думал с вами встретиться...
- Ну полно, полно! - сказал Печорин. обняв его дружески, - неужели я не
тот же?.. Что делать?.. всякому своя дорога... Удастся ли еще встретиться, -
бог знает!.. - Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал
подбирать вожжи.
- Постой, постой! - закричал вдруг Максим Максимыч, ухватясь за дверцы
коляски, - совсем было/парт забыл... У меня остались ваши бумаги, Григорий
Александрович... я их таскаю с собой... думал найти вас в Грузии, а вот где
бог дал свидеться... Что мне с ними делать?..
- Что хотите! - отвечал Печорин. - Прощайте...
- Так вы в Персию?.. а когда вернетесь?.. - кричал вслед Максим
Максимыч...
Коляска была уж далеко; но Печорин сделал знак рукой, который можно
было перевести следующим образом: вряд ли! да и зачем?..